Тимуру МОЛЧАНОВУ тридцать лет, он инспектор-психолог ювенального суда. Единственный в нашей области.
- Тимур, с детства мечтали об этой профессии?
- Наверное, фильмов насмотрелся зарубежных. Там все красиво. Кушетка, психолог, беседа с пациентом, и за это деньги капают. Если серьезно, каждый человек выбирает то, чего ему не хватало. Если у человека жизненные проблемы, он часто идет в психологию. В школе я был достаточно закрытым. Гиревым спортом занимался, благодаря этому объездил весь Казахстан. Пока учился в пединституте, четыре года подряд ездил за свой счет в Пермь за практикой - на декадники психологии и психотерапии. Учебную практику проходил в Центре временной изоляции и адаптации несовершеннолетних. Хотел даже стать аттестованным сотрудником полиции, но ЦВИАРН реорганизовали. После четырех лет работы в Центре адаптации несовершеннолетних захотелось расширить сферу. Пригласили работать в ювенальный суд, который у нас появился в 2012 году.
- Теперь вы - единственный в судебной системе области психолог.
- Ювенальный суд - единственный, где есть психолог. Но он не помешал бы и при расторжении браков, хотя бы в крупных судах области.
- А разве система медиации не перекрывает задачи психолога?
- У медиатора функция другая. Он занимает нейтральную позицию и ждет предложения сторон. А психолог - инструмент, который выводит людей на разговор.
- Вам нравится ваша работа?
- Когда видишь результат, получаешь удовольствие. Недавно получил в свой адрес частное постановление суда Рудного. Обычно его судья выносит, указывая на недостатки. В моем - редком - случае, наоборот: за результативную работу.
- Чем измеряется результативность?
- Покажу на цифрах. В 2015 году в ювенальный суд поступили от родителей 55 исков об определении порядка общения и места жительства детей после развода. Решений суда было 12. По остальным с нашей помощью (нам помогает и опытный психолог Нина Косюк) люди договаривались. В 2016 году было 50 таких обращений, решений - пять. А в 2017-м - всего два. Конфликты всё чаще удается урегулировать своими силами. Я беру именно эту категорию исков, потому что она - самая сложная.
Знакомясь с делом, пытаюсь понять мотивацию – зачем человек пришел в суд, каков стимул? В первую очередь это денежные вопросы. Если жена подает на алименты, идет ответная реакция отца: буду ставить вопрос об определении места жительства ребенка, чтобы не платить ей. Вторая распространенная мотивация - обычно у женщин: ты меня бросил, я тебе устрою. Заберу ребенка, увезу в Россию.
Третья тенденция - когда один из партнеров хочет воссоединения семьи и забирает себе ребенка. Рассуждает так: будет ребенок со мной, жена (или муж) вернется. Ребенок в таких случаях уже предмет. Ситуация может накалиться настолько, что женщина нарочно калечит ребенка, чтобы привлечь внимание бывшего мужа.
- Насколько сложно найти выход из подобных ситуаций?
- Методик много. Иногда люди, когда встречаются у меня, выливают друг на друга всё, что у них накопилось. Потом осознают: оказывается, до этого они и не разговаривали друг с другом, общались через бабушек. Есть метод «мариновки». Раз встречаемся, два... И к следующей встрече мужчина и женщина переварили свои проблемы. Этого бывает достаточно. Если взрослые все-таки ни к чему не приходят, я работаю с ребенком. Даю время для контакта его с тем из родителей, с кем он, якобы общаться не хочет. Ребенок рисует, а мы с рисунка считываем к кому он привязан, с чьей стороны идет негатив. Много информации дает наблюдение за тем, что происходит в зале ожидания. Реакция ребенка на родителей. Обычно приходят группы поддержки - бабушки-дедушки, которые подзюзюкивают. Они не помощники в решении проблемы.
- Судебный психолог обязательно присутствует в уголовных процессах?
- Да, на всех. Моя задача - корректировать вопросы, останавливать адвоката, если вопросы травмируют психику. Было одно очень сложное дело. Взрослого, можно сказать, заслуженного учителя обвиняли в домогательстве к 9-летней девочке. Допрашивали свидетелей такого же возраста. Ребенку задают каверзный вопрос: как ты думаешь, он мог совершить это преступление? Во-первых, свидетелю всего девять лет. Во-вторых, сам вопрос, мог ли твой учитель совершать развратные действия в отношении твоей одноклассницы, мягко говоря, не очень корректный. Особенно, если в суде присутствуют родители, сам учитель. Хорошо, что перед этим судья попросил меня заранее прочесть вопросы адвоката. Я, разумеется, сказал ему, что такой вопрос задавать нельзя.
- Ну а если ситуацию все же надо прояснить?
- Не в ущерб психике ребенка. В ювенальных судах – судьи особые. Мне очень понравилось, как в Рудном работает судья Ерлан Мурзагужинов. Когда разговаривает с ребенком, у него даже голос меняется, становится мягким. Вопросы ставит четко, подбирает слова.
Ювенальный суд рассматривает и уголовные проступки. Школьницы между собой подрались, поругались. Это, кстати, сегодняшняя тенденция: разборки между девочками. Но чаще бывает так: дети уже помирились, а мамы все выносят на показ. Стоит такая мама в позе, требует наказать другую сторону. А девчонки уже ревут, претензий друг к другу не имеют. Все конфликты в школах - от семьи. Дети подражают своим родителям и в отношениях с одноклассниками, и с учителями.
- Тимур, какой вы вообще видите сегодняшнюю жизнь с позиции психолога?
- Каждый создает свой мир сам. У меня есть хороший друг, ему больше 75 лет. Все удивляются, почему мы дружим. У нас просто много общих идей. С ним интересно разговаривать. Он часто сидит у телевизора и говорит: посмотри, мир сходит с ума. Все эмоции завязаны на деньгах. В первую очередь надо добыть средства, а творчество, кино, театр - на третьем плане.
- Для вас жизнь - солнечный день или пасмурный?
- У меня дочке четыре года. Это стимул, чтобы радоваться. У меня есть опора - супруга. Вот поэтому и мир хороший.
- Когда-нибудь думали, что в вашей семье может случиться ситуация, подобная тем, с какими работаете в суде?
- Буквально вчера задал жене вопрос: «Если будем жить отдельно, и дочь скажет: мама, я хочу жить с папой. Твоя реакция?» Она ответила: «Дочь у меня одна, и мне будет обидно, но я понимаю, что выбирать ей...» Вот такая адекватная у меня жена. Я же понял одно: есть личные обиды, а есть интересы ребенка. Всегда объясняю сторонам в суде: мужчина - это издревле добытчик. Мама - домашний очаг, воспитание детей. Так и должно оставаться. Хотя есть много факторов, которые надо изучать. Соглашения между родителями иногда заключаются на полгода: пока ребенок поживет у папы, а мама подумает, как ей себя вести. Иногда лучше отдать ребенка дедушке-бабушке, если у них он будет эмоционально спокойным.
Был у меня в практике случай. Девочка жила с отцом, но явно хотела жить с мамой, хоть и отрицала это. Потом выяснилась мотивация такого поведения. Мама предоставила запись разговора отца и дочки. Мужчина ребенку говорит: «Ты хочешь нас бросить, чтобы твой дедушка умер?» Я включил эту запись при отце. Он сказал: был в эмоциональной вспышке. Но позже понял, что манипулировал ребенком. Стороны заключили мировое соглашение. Сейчас девочка живет с матерью, встречается с отцом.
- Предполагаю, что ваша работа не высокооплачиваемая. Не думаете уйти в частную практику? Как в зарубежном кино.
- У нас это еще не востребовано. Многим проще отдать деньги адвокатам, чем обратиться к семейному психологу, не доводя до суда. К тому же у каждого своя стихия. Я здесь себя нашел, мне здесь на этот момент интересно.
