Как делали экстренный выпуск «Сталинского пути».
Даль Орлов – заслуженный деятель искусств РСФСР, киновед, писатель, драматург, критик, в 1978- 1986 г.г. - главный редактор журнала «Советский экран», в 1980- 1986 г.г. - ведущий популярной телепередачи «Кинопанорма». А кроме того, родной племянник С.Г. Ициксона, главного редактора «Сталинского пути», из которого вышли «Ленинский путь» и «Костанайские новости». В 1945 году Даль с мамой жил под одной крышей с дядей. Сейчас Даль Константинович работает над книгой о кустанайском периоде своей биографии. Мы предлагаем читателям отрывок из будущей книги, автор назвал его «Марш артиллеристов».
МАРШ АРТИЛЛЕРИСТОВ
Ранним кустанайским утром мама меня разбудила и светлым радостным голосом, как-то по-особому весело прокричала: «Вставай! Победа!»
Это было 9 мая 1945 года, солнце вливалось в оба наши окошка, и мама стояла надо мной в ореоле слепящего сияния. «Победа, сынок! Понимаешь – Победа!»
Я бежал в школу. Из дворов, из дверей и калиток выбегали люди, кричали «победа!», обнимались, .целовались , и бежали куда-то дальше, в одну строну в основном. Было понятно: к центру города, на площадь. Специально никто никого никуда не звал, направление выбирали сами. Помню первый день войны – тогда ведь тоже все бежали на площадь. Вот и теперь – туда же!
Свежая травка на той дороге, что вела меня к школе, уже проступала по-весеннему, солнце, повторяю, сияло, люди вокруг, кто как умел, выражали ликование. И моя душа пела, как говорится. Маленькая женщина в чем-то нелепом, наброшенном второпях на плечи, бросилась ко мне, стиснула в объятиях и стала осыпать поцелуями. На кого было излить радость? – подвернулся мальчик. «Спасибо, спасибо!» – причитала при этом. Захотелось объяснить ошибку: я тут не при чем – не победитель, я же третьеклассник. Но она уже обнимала и целовала кого-то следующего. Так врезалась в память та странная, нелепая, раскаленная радостью женщина, что кажется, повстречаю сегодня – узнаю.
В тех же домах, на тех же улицах в те же самые мгновения были те, кто своих с войны так и не дождался, они страдали молча: как же горько им было! «Наш ( или наши) не дожил!», сокрушались они. «Как же несправедливо это, за что так непоправимо?!" Для таких всеобщий праздник был, действительно, со слезами на глазах. Но я своим коротким сознанием в эту сторону тогда так, кажется, и не посмотрел ни разу – одно ликование!
Думаю, к этому моменту дядя Моня в своей редакции уже закончил сочинять шапку для экстренного выпуска «Сталинского пути»: «Полный разгром гитлеровской Германии завершен! Фашистская Германия безоговорочно капитулировала!»
Перечитал сочиненное с обычной дотошностью, убедился, что каждое слово на месте и отправил в набор.
Очередной номер – на среду – закончили делать накануне поздно вечером. В него ничего о Победе попасть не успело. Начали печатать тираж. Сенсационные сведения пошли под утро –тассовки, документы, реляции. Соломон Григорьевич, как всегда, уходил домой последним. Поэтому, когда началось, еще был в редакции. Да и не только он.
Как главный редактор, он понимал, что «Сталинский путь», поступивший к читателям в такой день, и промолчавший о главной новости – выглядел бы просто дико. Тогда и родилась идея добавить к текущему номеру еще и экстренный выпуск, целиком посвященный триумфу победителей.
Успевших уйти вернули, спящих подняли с постелей. Моня оперативно разбудил обкомовское начальство, чтобы получить разрешение на дополнительную бумагу из неприкосновенного запаса. Своих журналистов уговаривать не приходилось: работали, как пели. Короче, оба номера пришли к читателям одновременно.
…Главная площадь Кустаная была уже заполнена народом, когда мы вышли на неё со стороны улицы Ленина. Мы двигались плотной колонной – вся школа, и выглядели очень красиво. «Красиво идут! – оценивал я всех нас как бы сторонним взглядом, прибегая к словам из фильма «Чапаев». Но мы не только шли, мы еще и пели. Пели дружно, как один, с упоением. В той толпе, что видела нас, кто-то наверняка мог спросить: а что за мальчик так звонко у них запевает? Сегодня поделюсь совершенно точной информацией: а это я и был тем самым запевалой. Никто не назначал, сам проявился. Почувствовал в какой-то момент невероятную внутреннюю свободу, впал в публичное одиночество, окатило верой в искренность и правду чувств, – напомню: похоже появились однажды подлинные слезы в сцене допроса юного партизана – окатило этим состоянием, и я запел во все легкие. Колонна моя удивилась новому голосу, прислушалась и – признала. Теперь только я - соло! - упоенно вступал после припевов:
Пробьет победы час, придет конец походам.
Но прежде чем уйти к домам своим родным,
В честь нашего Вождя, в честь нашего народа
Мы радостный салют в победный час дадим!
И в ответ школа обрушивала окрест слова припева, ничуть не уступая хору имени Александрова мощью патриотического звучания:
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
Из сотен тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину — огонь! Огонь!
Так именно мы шли и пели, кто бы чего потом ни говорил Поверьте...
