Научные открытия, особенно в археологии, немыслимы без исканий в топонимике.
Памятники, относящиеся к дописьменной эпохе, не сохранили своих собственных названий. Чаще всего объект материальной культуры предков, будь то курган, руины древнего городища и т.д., нарекают по названию ближайшего поселка, речки, урочища... При этом памятник нередко наследует искаженное имя. Насколько важно бережно относиться к оригинальному названию местности, чтобы передать потомкам настоящие имена ставших для нас сакральными мест? Об этом размышляет ведущий научный сотрудник Института археологии имени А.Х. Маргулана Галия БАЗАРБАЕВА (на снимке).
– Галия, в очерке «Путь к изучению древностей центра страны…», написанном вами в соавторстве с Арманом Бейсеновым и Гульнарой Джумабековой, сказано: «Даже сейчас, когда для возвращения достоверных географических названий нет особых препятствий, в ряде топонимов допускаются искажения, доходящие порой до абсурда. Например, название города Жетыгара (Жетіғара), что в Костанайской области, настолько переиначено, что звучит как Житикара. Казахи посредством слов «қара», «қоныр» обозначали благоприятные урочища, например, Ұшқара, Ботақара (по закону ассимиляции звучит как Ботагара/Ботағара, Шешенкара/Шешенғара, Сарыгара/Сарығара)». А ведь ваша недавняя совместная с костанайскими археологами разработка Каратомар также начинается со слова «қара».
– Меня всегда интересовал вопрос: почему Каратомар? Что это слово означает. По этому вопросу в свое время меня консультировал заведующий отделом Института археологии имени А.Х. Маргулана Арман Бейсенов. По его мнению, «томар» – это роща из остатков деревьев. Деревья в этой роще, как правило, не имеют верхушек. Это не обрубки, а именно деревья, корни которых находятся в земле, а вершинная часть как бы обломана. В археологии термином «томар» также обозначают наконечники стрел, предназначенные для охоты на пушного зверя. Они обычно имеют притупленное окончание, чтобы можно было оглушить, не повредив шкурку. Для характеристики наконечника это очень емкое и точное понятие. Так вот была ли роща в том районе? Или всё-таки в данном случае мы имеем дело с искаженным названием Қаратұмар («тұмар» – амулет)?
– Кстати, топоним Каратомар очень распространенный в Северном Казахстане. Так назывался ныне упраздненный поселок в Узункольском районе. Каратомар имеется в Акмолинской, Северо-Казахстанской, Павлодарской областях. Возможно, это название все-таки связано с рощей, так как чем дальше на юг, тем реже встречаются собственно рощи. Соответственно, и названий таких на юге нет.
– В Костанайской области есть поселок Лаба. Но это жутко искаженное название Ұлы Оба. В этом убеждены, например, преподаватели КГПУ и в их числе доктор PhD Рауан Байдалы. По словам Рауана, это название (Лаба) попало в книгу солидного историка, и он даже хотел по этому поводу публично выступить. «Оба», как известно, это курган. Очень часто места, где находятся крупные курганы, получали в топонимике соответствующие названия. Например, Караоба – знаменитый курган близ села Амангельды, еще один курган находится неподалеку от Костаная и виден очень хорошо с трассы Костанай – Аулиеколь. В Западном Казахстане есть местечко Кырыкоба. В Карагандинской и Актюбинской областях – Бесоба. Как любит при случае повторять один наш коллега доцент Карагандинского госуниверситета им. Академика Е. Букетова В.Варфоломеев (кстати, он уроженец Костанайской области): «Три случая – уже закономерность». Возвращаясь к слову «оба», отметим, что далеко не случайно в казахской культуре возникли такие топонимы. Они являются свидетельствами чрезвычайно бережного отношения к объектам старины, именуемым в настоящее время термином «памятники историко-культурного наследия».
– Лаба, видимо, возникло по аналогии с реками в России. Лаба есть на Кавказе, в Томской области, в Краснодарском крае. В старину названия местности или аула записывались со слов, а поскольку в казахском языке действует закон сингармонизма (уподобление последующего гласного предыдущему), при произношении часть слова как бы съедается и иначе воспринимается на слух. Подобное, наверно, случилось и с топонимом Халвай.
– В свежеизданной книге «Культура населения Тургая и сопредельных регионов: человек и эпоха» мы решили применить название Калыбай («калы» в переводе с казахского «родинка», «бай» – богатый) вместо привычного всем Халвая. Конечно, в казахском языке нет буквы «х», и название Халвай – это сильно искаженный топоним. Поскольку в научном мире за памятниками эпохи бронзы надежно утвердилось название Халвай, то их уже категорично нельзя менять. Это, конечно, не ошибка наших замечательных коллег Андрея Логвина и Ирины Шевниной, так как имя археологическому памятнику давалось по близлежащему населенному пункту – ныне упраздненному поселку Халвай. Так он значился в официальных источниках.
– Кстати, спасибо за присланную книгу. Обязательно прочитаю.
– Это коллективный труд более чем двадцати авторов. В ней впервые в научный оборот вводятся материалы по Средневековью в том числе. Например, с памятника, иследовавшегося экспедицией Костанайского госуниверситета им. А. Байтурсынова под руководством В.Н. Логвина в 1994 году. Поскольку в книге материалы впервые публикуются в таком объеме, то решено было использовать написание «Калыбай-2» (для ориентира научной общественности «Халвай-2» указываем в скобках). Прежде чем прийти к такому решению, консультировалась также с Арманом Бейсеновым и Рауаном Байдалы. Кстати, Арман Бейсенов в одной из научных статей отметил, что не следует злоупотреблять в использовании нумерации для обозначения памятников. Дело в том, что топонимы – это богатейшее нематериальное наследие казахской культуры, в которых отразились удивительные названия, отражающие способ ориентирования в той или иной местности. Поэтому изыскания в топонимике должны всегда сопровождать исследования археологов.
– Спасибо за разговор, Галия! Ждем новых открытий!
Мурат Тюлеев. Тел. 54-22-24
Фото из архива Сергея МИРОНОВА
