В этом году научно-образовательный центр «Synergy» реализует государственный социальный проект «Центр превенции девиантного поведения подростков». Работают с детьми, которые входят в группу риска. Для участия выбраны 10 учеников одной из школ Костаная. Мы поговорили с психологом проекта Игорем ЗУЕВЫМ (на снимке) о том, кто такие трудные подростки и как избавить их от этого статуса.
Выход в свет
– Почему их так называют – трудные?
– Неправильное определение. Не трудные, а подростки, которые не поддаются стандартной социальной адаптации. Конформисты – послушные, подчиняемые. Нонконформисты – непослушные. А значит трудные, девианты. Девиант – человек, который отклонился от нормы, сбился с пути. Но какой путь правильный, и что такое норма? Это подчинение мнению большинства? Девиантами называют всех тех, кто мешает развиваться устоявшейся системе отношений людей. На самом деле обществу это даже полезно, потому что наличие людей с девиантным поведением указывает на проблемы, которые в нем существуют, которые можно и нужно решать.
– Кто виноват в том, что у ребенка формируется девиантное поведение? Воспитание? Генетика выдает протестное поведение? Ведь бывает, что в хорошей семье ребенок идет по кривой дорожке.
– По теории известного психолога-практика Фрэнка Карделла, которая основана на учениях индейцев-чероки, дети приходят в мир одноглазыми (незрелыми). Они видят только куски мира, у них нет целостной картины. Это состояние Карделл называл «тенью». Оно порождает три типа девиантных отклонений. Первый тип – «тиранический принц или принцесса». Они обвиняют всех, но не себя, ведут войну с миром, требуют внимания. Это отклонение может перерасти в фанатизм, асоциальность. Второй – «мистические дети». Они не хотят взаимодействовать с реальностью, бегут от нее. Как правило, такие дети необщительные, замкнутые, предпочитают сидеть в комнате, отгораживаясь от мира. Их поведение перерастает в замкнутость, аддективное изменение психики через прием наркотических препаратов, алкоголя. Третья категория – «избалованные маменькины сынки и папенькины дочки», которые считают, что весь мир должен для них работать. Они послушные, но не способны сами двигаться по жизни, из них вырастают социопаты, нарциссы, которые зациклены только на своих потребностях, и им плевать на остальных. По Карделлу, возможны два варианта развития событий: остаться на теневой стороне и жить с этой одноглазостью до старости, не развиваться в положительном аспекте, не видеть целостности мира, всегда и во всем всех осуждать либо прятаться от мира. Но может быть «выход в свет» (духовное взросление). И тогда из тиранов вырастают короли-отцы и королевы-матери. Из мистиков духовные целители – врачи, священники, психологи. Из эгоистичных избалованных нарциссов – мудрые люди в том случае, если они находят в себе способность поменять эгоизм на партнерство. Они становятся зрелыми, открываются оба глаза, и видят мир в целом.
– Что этому способствует? Правильное воспитание?
– Правильное воспитание – сложное понятие. Это то, что как раз пытаются найти педагоги-новаторы всех времен и народов. Такие, как Корчак, Макаренко...
Флаг дважды поднимали
– Кстати, о Макаренко. В своей «Педагогической поэме» он описывает процесс перевоспитания тех самых трудных подростков в начале прошлого века: в колонии Макаренко был сформирован коллектив, который уже сам задавал тон новичкам, не давал им распуститься, заставлял работать и меняться, выходить на светлую сторону и открывать оба глаза (по Карделлу). Сейчас система Макаренко не работает, потому что строй другой? Общество иное?
– Она и при СССР перестала работать. Пока был жив Макаренко, он мог реализовать проект, чувствовал, верил в него, верой заражал ребят. Его последователи-воспитанники – тот же Карабанов и другие ученики – не смогли продолжить дело. У них рушилось все. Практика показывает: если придумывается некая модель, она реализуется только тогда, когда ее реализует тот, кто придумал и истово верит. У другого не сработает, как бы точно эту франшизу/опыт ни передавали.
– Получается, что в Финляндии, педагогическая система которой делает упор не на программы, а на личность наставника, поступают мудро?
– Получается, так. Сейчас много методик по превенции детской преступности, но не факт, что будут положительные результаты. А вот пример работающей системы – наш земляк из Карасуского района Хамит Габдулин и его скауты. Он нашел свой метод объединения скаутского движения с патриотизмом в воспитании. И это позволяет ему трудных подростков подтягивать, выравнивать. Я возил ребят из нашего проекта в его скаутский лагерь. Для них сначала был организован обычный отдых на 5 дней. Там все условия, цивилизация, вокруг них хороводы водили. Им понравилось, но они вернулись в свои семьи, в привычные условия. Мир разделился на сказку и реальность. А тут скаутский лагерь – самообслуживание, влиты в большой коллектив, 90 человек. Поначалу жаловались, ведь считают себя крутыми, а оказалось, что не способны к выживанию – ни колышка вбить, ни палатку поставить. Но именно эта модель оказалась весьма продуктивной и привлекательной. На закрытии лагеря спускали флаг. Так они его дважды поднимали, уезжать не хотели.
Люди меняются?
– Значит, можно все же изменить человека...
– Для этого нужно постоянно работать. Кто-то поддается изменениям, а кто-то приходит из центра и вновь попадает под влияние среды. В центре превенции для них многое делается: возят в разные организации, организуют встречи с интересными людьми, бизнес-проекты создают. Но насколько это реально, насколько это не игры, пока не понятно. Проект работает, мы работаем. Но вот он закончится. Что будет дальше?
Дети сформировались как команда. Сейчас вернулись в семьи. Социум, среда надавила так, что двоих мы не можем вернуть в программу. Один устроился подрабатывать, потому что семье нужны деньги. Родственница другого против участия в программе.
Центр превенции – это несколько человек, которые работают с детьми, проводят занятия, подписывают договор с родителями. Два часа они находятся в нашем окружении. Превенция – это предупреждение правонарушения. Мы отвлекаем их от этой деятельности, привычного ничегонеделания. Если ребенок не может сам структурировать время, улица быстро структурирует. Мы же даем представление о том, что существует другая жизнь, в которой можно реализовать себя. Проект заканчивается в декабре. Он пилотный, и пока не понятно, что будет дальше.
Общество начало жиреть
– Возможно, реально работающая детская организация могла бы стать постоянной силой, которая показывала бы, как жить интересно?
– Детская организация, может, и могла бы. Я вырос из пионерии и комсомола, которые поддерживало государство. Это работало! Сейчас у нас есть формально действующее объединение, в которое входят не те дети, которым нужно структурировать время, а те, кто изначально планирует свою карьеру, набирается опыта. А реально работающей, в которой возятся с детьми, нет. Сегодня даже для социально благополучных детей самая большая проблема – возникновение социопатии. Основной девиз: «ничего не хочу делать, оставьте меня в покое». Общество начало жиреть, детей стали обеспечивать всем необходимым. Мы раньше солдатиков сами вырезали, делали кораблики. А теперь пошел и купил. Мы запретили лазить по подвалам, по чердакам, самим развиваться. Чем больше контроль, тем меньше самостоятельности. Ребенок не приспособлен к жизни, вырастает и требует от родителей продолжения опеки. Это месть природы.
– А как быть с теми подростками, у которых вполне благополучные семьи, но они все равно считаются трудными? В наше время их довольно много.
– По теории Мартина, девиация порождается аномией (отсутствием духовных ценностей), она в свою очередь из разрыва между целью общества и одобряемыми действиями для достижения этой цели. Ну, например, сегодня одна из целей общества – богатство, люди стремятся к деньгам. И здесь возникают разные типы девиантов. Первый – конформисты. Они пытаются честно заработать много денег. Но у них не получается, потому что практика показывает, что много денег честно не заработать. Вторая девиация – инноваторы. Они одобряют цель, но не одобряют труд, ищут незаконные способы получения денег. Третий тип – традиционники. Отрицают идею работать ради денег, но признают честный труд. Четвертый тип – ретритисты. Не одобряют ни цель, ни средства. Как правило, это маргиналы и бомжи. Пятый тип – бунтари (это и есть наши трудные подростки). Они отрицают как цель, так и средства, но, в отличие от ретритистов, пытаются найти новую цель и новое средство ее достижения. Превращаются временно в маргиналов, попадают в криминал и становятся инноваторами...
Типы девиаций могут меняться. Просто мы сегодня не знаем, каких детей воспитывать – хитрых или честных. Если хитрых, то толкать к криминалу. Если честных, будут лохи. Я толстовец в этом плане, не одобряю культ денег. Но приходится приспосабливаться.
У нас сложное слияние, адаптация, переваривание через себя. Но это у взрослых. А для девиантных подростков нет полутонов: либо ты проиграл, либо победил, начинаются метания и трудности по жизни. Хотя все хотят любви, счастья, радости. Но не знают, как к этому приспособиться, особенно те, кто живет в трудных семьях – пьющие, сумасшедшие, избивающие родители. Эти десять детей-участников проекта... Я провел с ними пять дней в лагере и понял, что с ними можно жить, что-то делать. У каждого есть шанс измениться. Наверное, просто надо, чтобы на жизненном пути им встретились неравнодушные настоящие люди.
