На входе в областную филармонию девушка, очень похожая на Красную Шапочку, предложила мне ответить на вопрос: «Во что были обуты люди на Руси?». Без промедления ответив: «В лапти», - я получил приз – шоколадную конфетку.
Фестиваль
Допускаю, что лапти и онучи к ним вполне могли быть на ком-то из более чем двухсот участников Фестиваля славянской, русской и казачьей культуры, но проблема состояла в том, что два моих глаза не обладали сферической способностью воспринимать все предметы. А хотелось все и сразу.
Вот на входе отжигают по полной – песни, пляски и гармонь – разновозрастные хлопцы и девчата, практически не делая перерывов между «По Дону гуляет казак молодой…» и «Одинокая ветка сирени…». По костюмам – казаки, на вид - славяне, русские и татары. Гремучая и талантливая смесь однозначно. Это ансамбль Костанайского филиала Ассамблеи народа Казахстана. Какой же у ребят настрой, как они жгли – ну полная феерия хуторского задора и искренности!
Вообще-то, рассказывать о том, как люди поют и танцуют - это подобно тому, как я бы вам рассказывал о вкусе варенья. Сколько ни говори о нем, а во рту слаще не станет. Поэтому расскажу-ка я о тех ощущениях, что навеяло это эпическое зрелище под названием фестиваль. Он продемонстрировал не только блеск народных талантов, но и в который раз тесноту наших городских концертных площадок. Зал областной филармонии был на грани фола, пытаясь рассадить и зрителей, и участников фестиваля. Это вернуло меня в прошлогодние споры костанайцев, которые весть о строительстве Национального культурного центра с его концертным залом на тысячу мест в районе ТРЦ «Кostanay Plazа» по улице Гагарина восприняли одобрительно, но с неким неудовольствием относительно местоположения. Но споры забыты. Ждем новоселья.
Век расцвета
Фестиваль совсем молод – он проводится только второй год, на сей раз будучи приуроченным к 20-летию Русской общины. Вроде срок не велик, но как только представишь год 1998-й, когда официально возникла община, в памяти возникает череда событий, когда не то что о самодеятельных плясках и песнях на уровне областного формата могла идти речь, а больше всего думалось об элементарном пропитании. Гибельное состояние экономики зеркально отражалось на домах культуры, одни из которых исчезали навсегда, а другим со временем все же повезло реинкарнироваться и отпочковаться новыми поколениями художественных коллективов.
Поскольку все познается в сравнении, предлагаю вспомнить те материальные ресурсы, которые мы имели на начало
2000-х и имеем сейчас. У меня сохранилась газетная вырезка, где 18 лет назад я брал интервью у директора совхозного ДК Натальи Весковой. Коротко: «Нам дали команду вывезти в район хор, который еще год назад состоял из 23 человек. Слава о нем копилась годами. Я прихожу в холодный пустой ДК, смотрю на сохранившиеся со времен СССР костюмы и плачу: они же дырка на дырке, пыльные, застиранные. А из самого хора осталось восемь человек. Уехали мои таланты…».
Сейчас картина кардинально иная. Я задержался у группы ребятишек, которых привезла директор Узункольского районного ДК Елена Абжатова. 18 поюще-танцующих юных самородков. Русские, казахи, немцы, украинцы… Представляю, каково это для них - выход на большую сцену… Я же думаю, что это своеобразное сито в мир искусства. Пусть не в виде таланта, когда-нибудь в будущем реализованного в нового Цискаридзе или раннего оперного Баскова. Это не обязательно. Важно, с каким внутренним багажом потом идти далее по жизни. Я, например, дико завидую тем взрослым мужикам, которые умеют петь и заставляют умирать в своих объятиях женщину, уводя ее по волнам вальса или сальсы, оставаясь по жизни вне профессиональной артистической сцены.
Сейчас для самодеятельности – век расцвета. Новые материалы, новые подходы к стилистике национальных сценических костюмов – в каждой детали чувствуется яркая конкуренция за право выглядеть красиво, броско, со вкусом. Каждый выход на сцену – это новое облачение, в лентах и шевронах которого незримо вшита уйма денег. Танцевальная группа в дюжину мальчиков и девочек с тремя переодеваниями несет на себе не меньше миллиона тенге.
У людей гигантская тяга к самовыражению. А у нас, зрителей, не менее эпичная тяга к натуральному голосу, звуку, присутствию. Мы соскучились друг по другу. Думаю, не ошибусь, если скажу, что для многих из нас телевизионные попсовые шоу с затертыми до не могу одними и теми же лицами ну как икра для таможенника Верещагина из «Белого солнца пустыни». Самодеятельность, представленная с искренностью в сердце и стремлением к совершенству, – это как носки, связанные бабушкой, где неумелый трогательный цветочек гораздо ближе душе, чем известный, но отштампованный в миллионных экземплярах лейбл известной фирмы.
Вот и все. До нового фестиваля. И спасибо за праздник!
