От стройной системы ведомственного здравоохранения, многие годы успешно сопутствовавшего развитию железной дороги, сегодня в нашей стране не осталось ничего. Все железнодорожные больницы проданы, отданы в доверительное управление. О прошлом и настоящем говорим с главным врачом теперь уже ТОО «Костанайская железнодорожная больница» Каратаем ЖАЙСАНБАЕВЫМ.
С новой строки
– Госкомимущество продал 100-процентную долю управления нашей больницы с условием сохранения профиля деятельности и штатной численности сотрудников в полном объеме. Пока на три года. За это время в соответствии с бизнес-планом управляющая компания должна сделать финансовые вливания со всеми вытекающими из этого результатами, – рассказывает Каратай Султанович.
По отцовским стопам
Я шла к нему с вопросом: что интереснее в истории этой уникальной больницы – прошлое или настоящее? Он сам повел разговор со словом «сегодня». Хотя в январе следующего года 39 лет, как он здесь работает. Каратай Жайсанбаев – представитель костанайской медицинской элиты и казахстанской железной дороги. Его отец был путевым обходчиком на станции Озерной. Семья большая, пятеро детей, мама занималась домом. Все Жайсанбаевы знали о железной дороге главное: поезда должны ходить по расписанию в условиях 100-процентной безопасности. Это была простая отцовская истина, причастностью к которой он гордился.
– Но я в железнодорожники не стремился. Сестра поступила в медучилище, и мне на глаза попадали ее конспекты и учебники. Она и проложила мне дорогу в медицину – поступил в Карагандинский институт, вышел оттуда с дипломом анестезиолога–реаниматолога. Начинал работать в областной больнице. Предложение перейти в железнодорожную привлекло тем, что за два-три года можно было получить квартиру...
Главным врачом в ж/д больнице был теперь уже легендарный врач Жаппас Ильясович Айсин. Жайсанбаев пришел к нему замом. И только тогда понял: идет по отцовским стопам.
Дорога дороги
Он изучал в архивах: железнодорожная больница начиналась в Кустанае в 1941-м. Маленькая врачебная амбулатория рядом с вокзалом – один врач, два фельдшера. На том месте давно жилой дом. Станция Кустанай долгое время относилась к Южно-Уральской железной дороге. В 59-м начали строить больницу, ввели в строй корпус, где сейчас диагностика. В 80-е построили четырехэтажное здание.
– Поликлинику уже я строил, в том смысле, что был главным врачом, когда шли строительные работы. Сдали объект в 1987 году.
Когда Айсин ушел в областную больницу, на должность главного в железнодорожной было три кандидатуры. Целиноград, куда стало относиться Кустанайское отделение дороги, предложил своего человека, местная власть – своего. Но кто будет главным, решил начальник костанайского отделения Бертран Иосифович Рубинштейн – еще одна легендарная личность, повлиявшая на карьеру Каратая Жайсанбаева и на железнодорожную больницу в Кустанае. Это был мощный сплав достижений – как медицинских, так и социальных. Но не сразу карьера строилась.
– Первые два-три года на меня писали – в горком, в народный контроль. В то время анонимки рассматривались. Факты никогда не подтверждались, но письма куда надо шли. И вот я пришел в горком к Анатолию Тарасенко, он был завотделом агитации и пропаганды. Говорю: или снимайте, или дайте работать. Теперь-то понимаю, что был молод, процентов 80, а то и 90 в коллективе были старше меня. Не хотели принимать, потом притерлись и поняли друг друга. С тех пор коллектив, наверное, уже дважды полностью обновился.
«Весь город шел сюда»
– Когда было ведомство, пока работал Рубинштейн, весь город шел сюда. Вся область финансировалась из республиканского и областного бюджетов, мы – из союзного. Нам жилось немного лучше в плане обеспечения по сравнению с другими больницами. Наш профсоюз принял решение делать доплату всем работникам за счет прибыли железной дороги. Обеспечение жильем тоже было лучше. На момент, когда я сюда пришел, в очереди было всего 80 человек. Свои школы, детсады, пионерские лагеря, профсоюзные дома отдыха. У наших работников была возможность вместе с одним членом семьи раз в год бесплатно съездить по железной дороге в любую точку СССР.
Цифры и факты
Ведомственная система здравоохранения на уровне нашей области была представлена больницами в Кустанае – 240 коек, 75 врачей; на станции Кушмурун – 150 коек; на станции Тобол – 35 коек, на Железорудной была врачебная амбулатория. Плюс 24 медпункта на других станциях. В общей сложности более 800 человек обеспечивали потребности железнодорожников в медуслугах. Во главе этого огромного штата стоял главный врач Жайсанбаев. На вопрос о специфике работы медиков на железной дороге он ответил то, что и сегодня полезно знать всем, кто причастен к системе здравоохранения.
– Все путевки на специализацию мы получали из Москвы. В Казахстане не было своей базы для переподготовки и повышения квалификации специалистов железнодорожной медицины. Чем они отличались от коллег? Например, у нас был целый штат производственных врачей-терапевтов. Они обучались в Центральной клинической больнице Москвы. Уже тогда мы проводили мониторинг лекарственных средств, которые могут влиять на работу, связанную с безопасностью движения поездов. Каждый год люди проходили осмотр, все 100 процентов были на диспансерном учете. Врачи были закреплены за каждым предприятием железнодорожного транспорта. Взять локомотивное депо: большое предприятие, огромный трудовой коллектив. Даже сегодня, после сокращений, это около 900 человек. За каждым участком был закреплен производственный врач. В 80-е годы общее количество обслуживаемого населения, с учетом не только производственных, но и социальных структур, достигало 45 тысяч человек. Машинисты, их помощники, путейцы, энергетики, связисты, вагонники, проводники были в центре внимания. Мы отвечали за их здоровье. Сейчас все они проходят профосмотр где придется. Какая организация выиграет тендер, та и занимается. Той стройной системы больше нет.
Почему болеют?
Партком, профком, комсомол отвечали за здоровье всех и каждого. Каждый месяц подсчитывались больничные листы, периодически управлением статистики издавался бюллетень по отраслям, организациям. На железной дороге показатели заболеваемости были ниже процентов на 20, чем у кого бы то ни было. В этом ведомстве за высокий уровень заболеваемости строго спрашивали: почему болеют? Не занимаетесь профилактикой?
Больница совместно с санэпидстанцией составляла план мероприятий. Уровень тепла, солнечного света, загазованности – обследовалось каждое рабочее место. Когда обратили внимание на высокий уровень желудочно-кишечных заболеваний среди машинистов, помощников, выяснилось, что в рейсе они плохо питаются. Больница предложила открыть столовые в пунктах оборота. Они есть и сейчас. У путейцев была хроническая болезнь – пояснично-крестцовый радикулит. Лечили стационарно и санаторно. Ежегодно проводилась профилактика обморожений. Всем, кто работал на открытых участках, по заявке медиков и за счет профсоюза выдавалась мазь от обморожения. Хорошо было. А сейчас что, плохо?
Если уверен в себе
Каратай Султанович высоко оценивает усилия государства в развитии отечественной медицины сегодня.
– Очень много вложено, в том числе в нашем регионе. Не было у нас МРТ, КТ – сейчас есть в областной и в городской больницах, в онкодиспансере, в «Жемчужине». Работает «Нова» с такими услугами. В диагностическом плане все стало неизмеримо выше. Или возьмем кардиохирургию – она была достоянием больших городов, столиц. Сейчас – в каждом областном центре, а у нас и в Рудном есть. Полостным операциям нашли альтернативу – эндовидео- и амбулаторную хирургию. Везде новые технологии и подходы. Но главной фигурой, конечно, всегда будет врач. Часто жалуются на медицинские стандарты – не впишешься, штрафные санкции применят. Но лечащий врач имеет право на коррективы. Если уверен в себе, если профессионал, ты направишь лечение так, как требуется именно этому больному, индивидууму.
«К 80-ти один идет гордо и прямо, другой – чихая и кашляя»
Больной – еще одна тема, которую мы обсуждали. Допустим, планы по скринингу не выполняются. Люди не оценили должным образом систему раннего выявления опасных заболеваний. К некоторым на дом выезжают, там берут анализы, снимают электрокардиограмму.
– Флюорографию дома не сделаешь и не дозовешься. Очередная проблема здравоохранения, которая вырастает из нашей ментальности. Президент поставил задачу: увеличить среднюю продолжительность жизни. Сейчас это 72 года, но ученые считают, что к 2030 году, с учетом уровня развития медицины, в Казахстане можно планку поднять до 80 лет. Можно. Но все зависит от культуры человека, врожденной или привитой – ведь нас заставляют лекции, доклады читать, выполнять санпросветработу. А тот, кому все это адресовано, выйдя на пенсию, транжирит компенсаторный механизм, который ему дала природа: курит, выпивает, объедается. Поэтому 80 лет – это не самоцель. К этому возрасту один идет прямо и гордо, а другой – чихая и кашляя...
Каратай Султанович имеет право на критику – он хорошо выглядит, его возраст можно определить по людям, которых ему повезло знать: Б.И. Рубинштейн, Ж.И.Айсин, И.Н. Алимпиев...
– Время мэтров в медицине не прошло. Например, Владимир Васильевич Стельмах, Чингисхан Зейнелович Жусупов, Валентин Борисович Якимов – коллеги, товарищи, с ними очень интересно. Хочу, чтобы и нас вспоминала нынешняя молодежь, чтобы мы были ей полезны.
