В этом уверен наш герой Владимир РЫДЧЕНКО, который 33 года возглавлял Костанайскую областную филармонию и смог из «долгов и убытков» сделать одно из лучших культурных учреждений страны. В первых числах февраля он отмечает юбилей.
Когда малая родина остается большой
Заслуженный работник культуры, член Союза музыкальных деятелей РК, солист-инструменталист, дирижер, почетный гражданин города Костаная. А еще награды, медали, дипломы, благодарственные письма. И это всё о нем, человеке, у которого, казалось бы, и личной жизни не было, только работа.
– Это мы с филармонией на гастролях в Ростове-на-Дону, – начал нашу встречу Владимир Васильевич с просмотра фотоальбома. – Это мы с Днишевым. А это наш ансамбль во время моей службы в армии, я с баяном по центру. Это первый концерт Костанайского оркестра казахских народных инструментов. Это мы с Даригой Назарбаевой. А это легендарная Роза Багланова. Здесь мы с Леоновым, Папановым и Збруевым. А это Эдита Пьеха мне оставила пожелания. Это мы во Франции на гастролях, месяц там работали! – казалось, одного только перечисления, где он был с гастролями и с кем работал на больших сценах, хватит, чтобы заполнить всю эту страницу.
– Вам можно позавидовать: не работа, а сказка – всегда в творческой атмосфере, рядом талантливые люди, знаменитые артисты, масса поездок по всему миру. Вас вне культуры и представить сложно!
– Мне уже и самому кажется, что ни одного дня не было вне этой сферы. Но за всем этим огромная работа, которой действительно посвятил всю жизнь.
– А кто подсказал, кто направил в это русло? Отец, который купил вам баян?
– Мне тогда было лет десять. Кстати, для музыканта это было уже поздно. Но я рискнул. Мы тогда жили в поселке Урицком, ныне Сарыколь. Папа и сам отлично играл на баяне, мама великолепно пела. Гены! Я же подбирал мелодии на слух. И заиграл так, что потом отправили учиться в Костанай, в Дом народного творчества. Первая моя специальность – баянист. Целина была в самом разгаре, нужны были не только трактористы, но и культработники. Поэтому потом я получил еще и специальности хормейстера и худрука. Это было настоящее профессиональное училище, где преподавали удивительные люди, влюбленные в свое дело. И нас, студентов, заразили этим.
– В итоге для вас и служба в армии стала большими гастролями?
– По фотографиям можно сказать и так. Но как потом оказалось, это был Семипалатинский ядерный полигон... Мы, солдаты, даже и не знали об этом. Почтовый адрес: Москва-400. Это спустя многие годы выяснилось. На службе три с половиной года прошли под марши, в руках баян. Потом я окончил Семипалатинское музучилище, а в 1971 году – факультет народных инструментов Ленинградского института культуры по специальности «дирижер оркестра народных инструментов».
– Музыкант – это человек плюс инструмент, отвечаешь только за себя. А руководитель – ответственность и за других. Когда проявились организаторские способности?
– Я уже в армии был худруком полка. Тогда музыкантов было мало. Дали задание, и собирал ансамбль по крупицам. С тех пор и появилось ощущение того, что работа – это большой коллектив. Всё стало получаться. Серьезных предложений, кстати, было много. И переехать в Ленинград, и в столицу.
– Почему не поехали?
– В то время слово «патрио-тизм» очень многое значило. И малая родина для души была и остается самой большой.
– Не жалеете?
– Нет.
«Филармония стала нашей!»
– Но после армии и вуза начинали свой путь в культуру вы не в Костанае?
– Свою трудовую деятельность начал в 1971 году, возглавив Семипалатинский дом народного творчества. Но уже в 1975-м меня перевели директором Кустанайского дома народного творчества. Там не долго задержался. И с 1976 года стал директором Костанайской областной филармонии.
На эту должность я не рвался. Меня туда уговорил прийти в тот момент вице-министр культуры Казахской ССР Исаак Попов. Отличный человек, болел за дело. Сказал: «Бери филармонию, ставь ее на ноги. Сейчас там полный развал и безобразие. Будет совсем трудно – поможем». И меня эта работа затянула. Хотя принял нашу филармонию тогда в таком неважном состоянии, она была по уши в долгах и убытках. В то время мы подчинялись не управлению культуры, а Казахконцерту, это отдельная организация при Министерстве культуры.
– Это правда, что сегодняшнее здание филармонии вам передали по личному распоряжению Назарбаева?
– Да. Это было изначально Домом политического просвещения при обкоме партии. А в переходные годы, когда уже не стало партии и предстояло в первый раз избрать президента, Нурсултан Абишевич приехал в Кустанай. Тогда я, пользуясь случаем, на встрече с будущим президентом попросил: «Вот этот зал и этот дом, который просвещал и в котором мы сейчас собрались, это же идеальное помещение для филармонии». На что Нурсултан Абишевич ответил: «Ваше предложение заслуживает внимания. По-думаем». Через дней десять пришло официальное письмо из столицы: «Ваш вопрос о передаче филармонии здания Дома политического просвещения решен положительно». Так филармония стала нашей!
Зал был на 900 мест, сцена маленькая. Всё пришлось переделывать: зрительный зал стал поменьше, сцена больше. Тогда меня еще и спортсмены поддержали: мол, давайте еще и ринг время от времени там устанавливать, чтобы большие соревнования боксеров проводить.
– Знаю, что в советское время филармония была на хозрасчете.
– Да, мы зарабатывали всё сами, на это и существовали. А вот когда Советский Союз развалился, коллективы распались. Даже известные артисты и музыканты пропали неизвестно куда. Тяжело было. Нам стали давать дотации. Кстати, сейчас уже 90% госдотаций и всего 10% сами зарабатывают...
В филармонию я пришел, повторюсь, когда она была в полной разрухе. Она всем должна, а ей – никто. Поэтому я тогда много судился, добивался справедливости. И машина была всего одна – старенькая «Волга». Собственных артистов у филармонии не было, только приглашенные. Как в то время говорили, у нас были «бубен, скрипка, да Калугин»! И тем не менее поднял. Договаривался с разными учреждениями культуры по всей республике. Чтобы нам предоставили машины для гастролей того же Кубанского хора или Хора имени Пятницкого, а это 150-200 человек разом. А еще оркестр, инструменты, костюмы. И они к нам на гастроли приезжали. И ездили по всей области. По всей! Даже по дальним селам.
«Хочу верить»
– Для сегодняшних реалий невероятно, чтобы большие артисты из столиц, известные, ездили по дальним селам с концертами и спектаклями. Кобзон, Пьеха, Рымбаева, Гурченко, Леонов, Папанов... Почему тогда это было возможным, а сейчас нет?
– Потому что нужно работать. Можно договариваться и сегодня с крупными артистами, привозить их сюда, и не только в Костанай. Конечно, много появилось богатых людей, которые запросто перекупят любую звезду ради личного концерта для себя, любимого. Или и вовсе... для собачки. Того же Николая Баскова во Францию пригласили, чтобы он пел не с большой сцены для многотысячной толпы зрителей, а для собаки какого-то миллионера. И смешно, и грустно.
А потом сельские дома культуры в советские годы были намного больше оснащены технически. Там были руководители и специалисты по всем жанрам, от вокалиста до хореографа. И была очень большая сеть крепких ДК в районах. Что и позволяло многое: выступать не только в совхозе, но и во всех его отделениях. Наша филармония давала более трех(!) тысяч концертов в год! Вы можете себе это представить? А сейчас сотня наберется?
При мне в филармонии было 260 собственных артистов, а ведь начинали почти с нуля. Мы больше десяти лет были лучшим культурным учреждением республики, на ВДНХ постоянно выезжали.
– Вам не обидно: было три тысячи концертов, а стало намного меньше?
– Может, и время должно пройти, чтобы изменить ситуацию. Но культура, особенно в деревнях, сильно упала. Там ее практически нет.
– А самодеятельность?
– Да уже и ее мало осталось. Правильно в свое время сделал Василий Розинов, восстановив часть системы ДК в Костанайской области. Он не только сельские очаги культуры отремонтировал, а где-то и отстроил, но и постарался вдохнуть туда жизнь. Я в итоге собрал по всем этим домам более тысячи самодеятельных артистов, которые, как в былые времена: утром – за комбайн, вечером – на сцену. Не так давно мы собирали большие фестивали самодеятельного творчества. И это были настоящие народные праздники. Очень надеюсь, что систему культуры поднимут в селах. Хочу в это верить. Тем более что есть примеры, когда крупные хозяйственники вкладывают в развитие культуры в своем маленьком поселке. Значение культуры нужно понимать, она задает тон всей жизни каждого человека.
Николай СТАДНИЧЕНКО
Фото автора и из архива В. РЫДЧЕНКО
