Завтра, 28 апреля – Всемирный день охраны труда. А сегодня мы беседуем о тонкостях непростой профессии с Виктором ГУРИНЫМ, руководителем отдела контроля трудовых отношений горнодобывающей отрасли управления по инспекции труда акимата Костанайской области.
«Друг, надень каску»
– Виктор Петрович, за такой длинной должностью стоит инспектор труда?
– Государственный инспектор труда.
– А есть и негосударственные?
– Их никто не запрещает назначать на предприятиях. Это внештатные инспекторы. И в крупных компаниях это только приветствуется. Это так называемый институт общественных инспекторов охраны труда. Например, я, работник, иду по предприятию и вижу, что кто-то нарушает правила безопасности – без каски, без очков. Говорю: «Слушай, друг, надень очки и каску». При Союзе такими инспекторами назначали опытных, уважаемых специалистов. На общественных началах. Статус был, но доплаты где-то были, а где-то нет. Возможно, ко Дню охраны труда как-то поощряли!
Я и сам на производстве работал. Ещё при Советском Союзе, до армии – слесарем, 17-летний пацан. И только сейчас, по прошествии многих лет, понимаю, почему за мной ходили и заставляли делать так, а не иначе. Указывали, предостерегали чуть ли не всей бригадой. Потому что всё это была очень большая ответственность – вдруг что случится с молодым работником, который только устроился. Тогда это каждый понимал.
В советское время этот институт общественных инспекторов был широко развит и насажден во все слои производственного процесса. Сейчас на крупных предприятиях есть такие примеры. А вот в среднем и малом бизнесе, увы, нет. Каждый работает сам по себе. Малый бизнес и вовсе что-то анархическое. Свобода во всем, которую каждый понимает по-своему.
– Где поставили табуретку, там и продаем?!
– Здесь важно не то, где поставили, а то, как изготовили эту табуретку, чтобы при ее изготовлении были созданы безопасные условия труда. Где-то на станке ее подточить, где-то рубанком ее стругануть или пилой подпилить. Все эти процессы могут привести к несчастным случаям – легким, тяжелым, смертельным. Никто от этого не застрахован, но можно минимизировать риски. Например, молодой человек только устроился на предприятие и погиб... К чему я это? Не надо ставить неопытных молодых людей на опасные участки работы. Прежде работников нужно подготовить. А для этого возобновить институт наставничества. Если где-то он и есть, то это формальное отношение. Хороший наставник всегда чувствует ответственность за теми, кто за ним закреплен. А если ещё какая-то доплата будет, то только на пользу дела.
Для профилактики
– Инспектором труда вы стали осознанно или как раз после наставничества?
– Я сначала был милиционером и боролся с организованной преступностью. Причем успел поработать и в советской милиции, и в госфинконтроле, и в налоговой полиции. Поработал в структурах безопасности в бизнесе в России. Когда приехал сюда, стал искать работу, говорил местным предпринимателям: время, когда люди будут устраиваться куда угодно и на любых условиях, лишь бы заработать копейку, кончится. Люди будут ратовать и за безопасность труда, и за достойную своевременную оплату. Пришло время более стабильное, и все задумались над тем, чтобы отстаивать свои права.
– Вы в инспекции уже давно?
– В этом году 15 лет.
– Обывателю кажется, что инспектор труда только и нацелен на то, чтобы найти какой-то недостаток, нарушение. Это так?
– Такой подход к делу крайне неприемлем. Во-первых, мы хотим, чтобы было хорошо и работнику, и работодателю. Цели наказать нет. Поэтому, когда к нам поступает жалоба на какого-то работодателя, всегда стараемся провести процедуру примирения. Хотя мы и не медиаторы, но нам никто это не запрещает делать. Предлагаем найти компромисс. Вот у меня есть инспектор – просто мастер встречных заявлений, примиряет людей. И это же хорошо, когда вопрос решают между собой работник и работодатель без наших санкций. Если не получается, то тогда вмешиваемся мы. Не сразу штрафуем. Сначала выдаем предписания, предупреждения.
– То есть инспектор труда – это еще и психолог?
– Я считаю, каждый в своей профессии должен быть немного психологом, чтобы нормально работать. У нас же еще, помимо проверок по заявлениям, есть так называемые посещения. Раньше это были плановые проверки. Теперь ввиду защиты бизнеса вышли новые нормативные акты, и у нас изменились названия проверок. Но суть осталась.
Мы бываем на предприятиях по вопросам трудового законодательства, штраф сначала вообще не предусматриваем. Какие бы нарушения ни нашли, выдаем предписание, проводим профилактическую работу. Даем время работодателю на устранение нарушений. Раньше – не больше месяца, сейчас может быть и другой срок. Результат есть в большинстве случаев.
И еще насчет психологии. Большая проблема на предприятиях в том, что лица, ответственные за безопасность, не уделяют этому достаточного внимания. Например, мастер допускает панибратство со своими подчиненными или стесняется им о чем-то сказать. Необходимо перестраивать сознание. В этом вопросе и нужна психологическая помощь.
Нужен холодный рассудок
– На ваш взгляд, какие качества в вашей работе главные?
– Самое главное – не поддаваться эмоциям. Не занимать изначально чью-то сторону в спорных вопросах. Потому что при расследовании того же несчастного случая раз пять можно поменять мнение. Думаешь одно, а оказывается другое, через день – уже третье. Для того чтобы прийти к правильному решению – кто прав, кто виноват – нужно от всего абстрагироваться. Заниматься только выявлением конкретных объективных фактов и выстраивать реальную картину произошедшего.
– Значит, холодный рассудок предохраняет от ошибок?
– Эмоции очень мешают. Лично мне это давалось непросто и раньше, и сейчас. Помню, когда в молодости был лейтенантом в советской милиции, выписывал штрафы. Трудно было это делать. Понимал, что эти деньги мы забираем из семьи. И так до определенного времени, пока в тебе что-то не ломается. Вот поэтому, когда налагаешь штраф, ты должен быть максимально уверен, что человек нарушил и по-другому нельзя решить вопрос.
– В связи с этим ваши близкие, родные не говорят, что вы стали холодным и жестким человеком? Издержки профессии.
– И с друзьями, и с родными о работе стараюсь не говорить. Когда, например, приезжаешь домой после несчастного случая на производстве, домашние всё понимают без слов. И поддержка с их стороны есть.
– За последние 15 лет заметно ли изменилось поведение работника и работодателя?
– Как я уже говорил, работники стали больше уделять внимания тому, чтобы соблюдали и защищали их права.
– Более смелыми стали?
– Можно и так сказать. А к работодателю пришло понимание, что нужно внимательнее, с большим уважением относиться к работникам. До идеала, конечно, еще шагать и шагать. Но, однозначно, что работодатель и работник повернулись друг к другу лицом.
– Например...
– По крупным компаниям это особенно видно. Например, АО «ССГПО». Здесь и в части безопасности труда большую работу проводят, и профсоюзы свое дело знают. Это, конечно, только один пример. Но он далеко не единственный. И таких становится всё больше.
Наказ Елбасы об увеличении заработной платы сделал большое дело. Своевременная и достойная оплата труда ведь тоже из области его охраны. Мы ездили по районам, объясняли, почему это необходимо сделать. Не всем работодателям это предложение было по душе. Но закон есть закон.
– Возможно ли, что когда-нибудь придет время, и инспекторы труда не понадобятся? При каких условиях?
– Нет, такого быть не может. Возможно, в другом виде, но всё равно инспекция труда будет необходима всегда. Можно принять любой закон, к какой бы области он ни относился. Однако нужно контролировать его исполнение.
– То есть безопасный труд повсеместно – утопия?
– Да. Труд нужно будет охранять всегда. Часто кивают в сторону Швеции и Нидерландов, где соблюдение прав работников на самом высоком уровне в мире. Там инспекторов труда и сейчас немало. Заявление о малейшем нарушении воспринимают как ЧП. С работодателя стружку снимают! У них система менеджмента на это настроена. Нам тоже над этим надо работать. И позитивных сдвигов уже много.
Николай СТАДНИЧЕНКО
Фото автора
