Ему 82 года. Молодой голос, ясный ум, цепкая память. Он ни о чем не забыл. Его эпизоды не мимолетные – они скорее главное, что было в жизни.
Старший брат
Как оказалась казахская семья в Магнитогорске? Ибентаевы перебрались на Урал, спасаясь от голода. Такой путь прошли многие казахи в 20-30-е годы прошлого века. Шавали Марданович рассказывает, что отец работал на золотодобывающем предприятии, умер от силикоза – профессионального заболевания легких. Шел 1940-й год. Оставшись без отца, семья стала ждать, когда поднимется на ноги старший сын – Идаят. Он окончил горный техникум в Миассе, его приняли работать в управление, дали бронь, когда началась война.
В 42-м бронь сняли – слишком тяжело шли дела на фронте, ежедневно оттуда требовали пополнения в живой силе. Идаята мобилизовали. О том, как проходила его служба, семья знала не очень много. Он воевал под городом Тихвином – это был важный оборонительный и наступательный узел в период блокады Ленинграда. Например, когда Красной Армии удалось взять Тихвин, намного сократилась дорога, по которой в осажденный город доставляли продовольствие, технику, боеприпасы. Идаят командовал здесь лыжной ротой. Под Тихвином он и остался навсегда. В том же 42-м мама Шарипа получила похоронку на старшего сына, который родился в 20-м. Он не успел жениться, не оставил детей. Его похоронили в братской могиле. Все это оставило неизгладимый трагический след.
– Вы помните Идаята? – спросила я Шавали Мардановича.
И он начинает рассказывать то, что сохранила детская память.
– Идаят – высокий, сильный, спортивный. А я – маленький, три года. Он сажает меня к себе на плечи и бежит вместе со мною на футбол. Там я сижу среди болельщиков, а он играет. Когда матч заканчивается, он снова сажает меня на плечи и очень быстро бежит домой. Я – счастливый, оттого что у меня есть брат. Так я чувствовал тогда. Это живет в моей памяти. Всю жизнь я вспоминаю эти короткие мгновения.
Возвращение
– У отца было несколько братьев, – рассказывает Шавали Марданович. – Шамрат служил в трудовой армии в Акмоле, Хасан воевал под Сталинградом, Даулет на войне не был по возрасту. В 46-м, после демобилизации, Шамрат и Хасан сразу же приехали в Магнитогорск. Сказали невестке Шарипе: «Тебе с семьей надо возвращаться в Казахстан. Там хорошо, а здесь тебя некому поддержать». Но прежде чем добраться до казахской земли, они остановились на конезаводе Бреднинского района все той же Челябинской области. Какое-то время прожили там.
Нам дали два мешка проса. Больше ничего не было из продовольствия. Нас спасала ручная мельница, мама очень ее берегла. Мололи просо, пекли лепешки – так выживали. О мясе давно было забыто. И вдруг такой эпизод. Как-то утром заболела заводская лощадь. Тощая, доходная. Было решено ее забить. На мясо.
Шавали Марданович процедуру раздела лошади описывает так, что видишь ее, как в кино.
– В поселке проживало 24 семьи. Тушу разделили на 24 части. Одного человека посадили спиной к мясу, чтобы разделить его по справедливости, точнее, по жребию. Он сидит спиной, а кто-то останавливается возле одной части и спрашивает: «Кому это мясо?» Человек наугад отвечает: «Это мясо пусть возьмет Николай». «А это?» «Пусть возьмет Михаил...» И так 24 раза. Закончилось тем, что у всех после мяса заболели животы. В каждой семье. Мы принесли домой свою часть. Сварили. Поели. А потом все бегали. Наши организмы не знали, что такое мясо. Они его не приняли.
Наверное, это был один из последних голодных эпизодов в жизни Ибентаевых. Шавали Марданович произносит очень медленно и выразительно, как будто вычерчивает диаграмму:
– Потом становилось с питанием легче, легче, легче, легче, легче...
В Казахстан возвращались с мамой во главе семьи – дядья, братья отца, отделились, у них были свои обстоятельства.
Жизнь продолжается
На станции Зааятской в Денисовском районе Шавали окончил десятилетку, затем поступил в Троицкий ветеринарный институт. Теперь уже он был во главе семьи. Работал в нескольких совхозах – сначала младшим зоотехником, потом 25 лет главным в совхозе «Приреченский» в том же Денисовском районе. Работал со знаменитым директором Вихляевым – со временем Александра Ивановича перевели в совхоз имени Островского Камышинского (ныне Камыстинского) района. Среди эпизодов той поры: Вихляев, член обкома, на областных форумах всегда в президиуме – и рядом с Бородиным сидел, и рядом с Демиденко. После Вихляева в «Приреченском» директором был Кибик – не такой известный, но хозяин был крепкий. С Кибиком Шавали Марданович и доработал до того предела, когда совхозы стали не нужны, а скота осталось 400 голов вместо четырех тысяч. А скот в «Приреченском» был дойный, перспективный в плане производства. Навсегда Шавали Марданович запомнил ту планерку, когда Кибик сказал:
– Оставляю одного бригадира животноводства и одного ветсанитара. Остальным надо разбегаться. Ценю вас, уважаю, но поля деятельности для вас больше нет.
Работы нет, но жизнь продолжается. Шавали Мардановичу даже таксовать приходилось. Пытался скот индивидуально выращивать, своего рода бизнес у него был. Так до пенсии и дотянул. А потом уже дочери взяли родителей под свою опеку.
– Гульнара, Гульжан и Айгуль стали нашей опорой, – задумчиво говорит их отец. Почему задумчиво? Он объясняет все по порядку.
Семья
Семейная жизнь с супругой Алтынай начиналась хорошо. Первого ребенка, сына, назвали Сапаром. Как мама Шарипа возлагала надежды на старшего сына, так и они с Алтынай мечтали о том времени, когда Сапар станет во главе семьи. Мальчик был послушным, умным, способным к учебе и к любой работе. А потом он заболел белокровием – неизлечимой на тот момент болезнью.
– Мы плакали за ним и через десять лет, и через двадцать, и через пятьдесят плачем...
Сегодня их утешение – дочери и семь внуков. Гульнара – известный в Костанае врач, Айгуль – экономист, Гульжан – юрист. Шавали Марданович гордится каждой из них. Не только тем, что у них престижные специальности и должности – они во всем помогают родителям.
– Дочери и зятья Алимжан и Азамат перевезли нас в город, мы ни в чем не нуждаемся, всегда чувствуем их поддержку, – с чувством душевного удовлетворения Шавали Марданович говорит эти слова.
Он мечтал, что сын поведет их семью – не случилось. Но Бог дал дочерям светлые головы и добрые сердца.
А гражданином быть обязан
Старшее поколение не меняет своих взглядов. Нет смысла аксакалу говорить, что лет сорок назад он что-то понимал не так, как некоторые понимают это сейчас. О том, что совхозы были хуже, чем сейчас ТОО, можно рассказывать молодым. А, к примеру, Шавали Мардановичу говорить этого не надо. Его аргументы – это его опыт. Он помнит казахстанский миллиард пудов зерна. Он прибавляет к нему еще один миллиард, который складывался из запасов кормов, натуроплаты, семенного фонда и тому подобное. О поголовье КРС он тоже все помнит – и те цифры, и современные. Он не подстраивается под нынешнюю статистику. Нравится кому-то или нет, говорит безапелляционно:
– Я смеюсь, когда они сейчас хвастаются...
При этом у Шавали Мардановича крепкая, патриотичная гражданская позиция. Он помнит все, что говорил Нурсултан Назарбаев. По его мнению, у них с Елбасы все взгляды совпадают. Ему нравится, когда экс-президент Казахстана ставит на место команду, когда делает подчиненным критические замечания. Этого же он ждет и от Касым-Жомарта Токаева, и от Президента, которого народ выберет в июне.
За кого голосовать на президентских выборах, Шавали Марданович определился еще до того, как съезд партии «Нұр Отан» выдвинул своего кандидата. Говорю это со всей ответственностью, так как наш разговор с Шавали Ибентаевым состоялся до съезда. Мнение партийцев совпало с мнением костанайского аксакала.
Одна из газет, которую многие годы выписывает и читает Шавали Марданович, это «Костанайские новости». В целом он нас поддерживает, но может и покритиковать. И нам ничего не останется, как выслушать замечания и намотать на ус. Такие читатели нужны любой газете. Мы поздравляем Шавали Мардановича с майскими праздниками. Возможно, встретимся 9 Мая в центре города. Он всегда приходит в этот день в гущу людей, которые вспоминают своих солдат. Шавали Ибентаеву есть кого вспомнить.
Людмила ФЕФЕЛОВА
Фото Сергея МИРОНОВА
