С 1 января 2015 г. мы начнем жить в формате Евразийского экономического союза. О том, какие перспективы откроются не только для отечественных товаропроизводителей, но и рядовых граждан стран, входящих в ЕАЭС, мы попытались выяснить, беседуя с доктором экономических наук, профессором КГУ Сансызбаем Жиентаевым.
– Сансызбай Мухаметгалиевич, сегодня существует несколько точек зрения на это историческое событие. Кто-то перечисляет плюсы, кто-то загибает пальцы, считая минусы. На ваш взгляд, чего все-таки больше?
– Давайте начнем наш разговор с общей оценки. Когда в 1994 году наш Президент выступал перед научной общественностью МГУ им. М. Ломоносова и высказал идею о необходимости создания нового интеграционного сообщества, то она была подвергнута московскими учеными в то время критике. Но, как мы видим через двадцать лет, жизнь показала, что он был прав. Я придерживаюсь мнения, что это важный и нужный шаг, но делать его нужно с учетом интересов отечественных товаропроизводителей. Собственно, на этом акцентировалось внимание и на первой международной конференции по вопросам ЕАЭС, которая недавно проходила в Костанае. Стоит задача создать единый механизм конкуренции всех товаров и услуг. Поскольку в дальнейшем движение к Единому экономическому пространству будет связано с тем, что каждая страна все же будет защищать интересы отечественного товаропроизводителя, и это вполне естественный процесс.
– Тем не менее эксперты прогнозируют вероятность того, что с января на казахстанский рынок хлынет поток товаров из России и Белоруссии, что, конечно же, отразится на отечественном производителе. Вот только большой вопрос: каким образом? Станет ли это для него стимулом в борьбе за рынок и качество продукции или он откажется от соперничества?
– Безусловно, конкуренция ожидается жесткая. Но я убежден, что она будет стимулировать развитие отечественного производства, тем более что в Казахстане для этого созданы весьма благоприятные условия. На той же конференции, о которой я уже говорил, замечали, что мы можем быть достойными соперниками в агропромышленном комплексе, но и здесь без помощи государства не обойтись. Ведь, к примеру, если у нас дотации на производство сельхозпродукции составляют 4,9%, то в Белоруссии – 18%. А потому, естественно, что белорусский продукт оказывается при такой поддержке наиболее конкурентоспособным. Надо сказать – это мировая практика. К примеру, в Германии, где я в свое время работал в течение пяти лет, производство аграрного сектора также дотируется государством. Только там дотации адресные. Государство оказывает помощь тем компаниям, которые выпускают наиболее качественную продукцию. Не дотируется у немцев разве что производство свинины, поскольку это направление в мясопроизводстве считается прибыльным – его продукция потребляется не только среди собственного населения, но и экспортируется в больших объемах за рубеж. Поэтому, я считаю, что серьезные государственные дотации в агросекторе должны сохраняться на протяжении ближайших 10-15 лет. Исключение может составить разве что зерновой рынок.
– Получается, что если сегодня рассмотреть сферы, где мы могли бы попытаться достойно конкурировать, то на сельском хозяйстве, а, точнее, на производстве зерна, этот список и ограничивается?
– Это предварительные прогнозы, но судите сами. Мы ведь не можем конкурировать с белорусами в производстве тракторов, поскольку известный в свое время Павлодарский завод был закрыт. Также мы не можем представить на рынок холодильное оборудование. Остается сектор автомобилестроения, но здесь тоже много вопросов. Мы говорим о том, что в Казахстане выпускается порядка 5000 автомобилей в год, но, например, тот же «Ssang Yong» считать произведенным у нас автомобилем достаточно сложно, поскольку делают его в Корее, затем разукомплектовывают, а у нас собирают заново. Вот если бы этот автомобиль не мог выйти на рынок без какой-то детали, которая производится именно в Казахстане – пусть это будет дверь или какой-то болт – вот тогда мы могли бы смело говорить о казахстанском бренде. И, я думаю, в этом направлении нам и нужно двигаться в будущем.
– Сансызбай Мухаметгалиевич, с момента подписания договора о ЕАЭС в мае, ситуация в мире серьезно изменилась. Это и сложные взаимоотношения России с Западом, санкции и эмбарго, падение курса рубля... Как вы считаете, для казахстанских товаропроизводителей чем это все может обернуться?
– Если рассматривать с позиции интересов нашей страны, то мы можем иметь здесь достаточно плюсов. К примеру, порядка 260 тысяч тонн мяса птицы Россия импортировала в свое время из стран ЕС. На сегодняшний день эта ниша постепенно занимается Казахстаном. Причем представители российских бизнес-кругов, которые приезжают к нам, заключают договора на поставку мяса птицы не только с крупными и средними хозяйствами, но и мелкими КХ. Это очевидный плюс, а минус в том, что все виды мяса у нас вывозятся прямо тушами, практически в необработанном виде. В то время как нам нужно вывозить его в виде консервов, колбас, паштетов и так далее. Это дало бы ощутимый импульс для развития собственного производства. Пока же у нас по-прежнему остается сырьевая направленность.
– Если отсечь стенания по поводу того, что россияне больше не увидят хамон и прошутто и поставить вопрос так: насколько реально сегодня в условиях глобализированного мира отдельно взятой стране в одиночку закрыть проблему собственной продовольственной безопасности?
– По данным ООН, страна обладает продовольственной безопасностью в том случае, если на 85% обеспечивает свое население продуктами, произведенными самостоятельно. Оставшиеся 15% – это сок манго, консервированная папайя и так далее, одним словом, то, чего у нас нет в силу климатических или еще каких-то условий. Давайте посмотрим на полки наших магазинов. У нас больше половины продовольствия завозится из других стран. Поэтому вопрос продбезопасности стоит остро не только для России, но и для нас. И в принципе, для всех стран постсоветского пространства. В мире есть только несколько государств, которые обеспечены полностью собственным продовольствием – страны Евросоюза, Канада, США и Япония.
Вот поэтому и нужен ЕАЭС, чтобы и мы смогли для себя решить эту проблему. Поскольку общий рынок заставит нас стимулировать производство собственных продуктов, к тому же программа, связанная с новым индустриальным развитием Казахстана, предполагает строительство заводов по переработке сельхозпродукции.
– Еще один момент, который был озвучен в рамках вступления Казахстана в ЕАЭС и сейчас обсуждается активно на разнообразных форумах в Сети – это благоприятные условия для миграции. Не потеряем ли мы квалифицированные кадры, если какой-то процент людей решит применить свои профессиональные навыки в России или Белоруссии?
– Я не думаю, что у нас будет острый дефицит, но для рабочей силы Евразийский союз действительно открывает определенные возможности. Ведь по большому счету создание ЕАЭС для простых людей снимает многие проблемы. Начиная от свободы перемещения и более широкого выбора линейки продуктов. Это, безусловно, поднимет уровень жизни населения наших стран. Для этого у нас есть ряд объективных причин: общность территории, похожие природно-климатические условия, к которым люди адаптированы, отсутствие языкового барьера. А, главное, схожий менталитет и образ мышления. И поэтому люди будут стремиться туда, где будут больше платить. Такая тенденция присуща в целом всем государствам. В Германии я встречал людей, которые каждый день приезжали на работу в Баварию из Франции, потому что на конкретном предприятии им платили больше. А между тем им приходилось каждый день преодолевать до 250 километров. Так что в какой-то степени все будет зависеть и от работодателя. Я сомневаюсь, что люди будут уходить с того предприятия, где есть достойная заработная плата, профессиональный рост, хорошие условия труда. Ну и не нужно забывать, что в современном мире хорошая зарплата – это серьезный стимул для людей.
– Правда, пока открыт вопрос, в какой валюте люди в недалеком будущем будут получать свою заработную плату. Несмотря на пример Европы, а она шла к единой валюте на протяжении 50 лет, ходят разговоры, что в ЕАЭС это может случиться за гораздо более короткий срок. К тому же Минск давно ратует за то, чтобы рассчитываться за нефть и газ в рублях...
– Безусловно, создание новой валюты – объективный процесс, к которому мы придем, но тоже не скоро. Для этого мы должны будем преодолеть ряд этапов. У нас, действительно, как и в ЕС, есть много предпосылок для создания единой валюты. Но, думаю, это будет возможным только тогда, когда действительно интеграционные процессы проникнут во все сферы жизни нашего общества, начиная от производства сельхозпродукции и заканчивая наукоемкими отраслями. А вот какая это будет валюта – алтын, рубль или какая-то другая – сложно предугадать...
