Убийства природоохранных инспекторов – это не частный случай, а следствие системного сбоя всей правоприменительной практики.
На разных берегах
В номере «КН» за четверг, 1 августа, три авторитетных специалиста – юрист, биолог и профессиональный охотник – в материале «Как защитить егерей?» дали свою оценку ситуации, при которой за полгода в стране оказалось двое убитых и двое тяжело раненных природоохранников. И вот что интересно: даже среди троих не оказалось единого мнения насчет того, вооружать егерей или нет в противостоянии с браконьерами. Это срез того, что мы имеем на сегодняшний день по части природоохранного законодательства. Сырое оно оказалось.
В течение последних двадцати лет – с тех пор как появилось внятное осознание того, что мы теряем национальное достояние, ту же сайгу, например, отнесенную Международным союзом охраны природы к категории критического состояния, – государство принимает защитные меры. Созданы природные резервации, охранные структуры, миллиарды тенге тратятся на жизнеобеспечение этого малого, но дорогого золотника. А эффективность ничтожная.
В прошлом году зафиксировано 77 фактов браконьерства, отстрелено 429 сайгаков, изъято более полутысячи рогов. Но вся эта проблема становится резонансной лишь когда убивают – прощу прощения за невольный цинизм – инспекторов природоохраны: двое убиты, двое тяжело ранены в течение нынешнего полугодия. Информация о преступниках и ходе следствия реденькая.
Наше гражданское общество значительно отрезано от того, что делает правоохранительная система. Ее чрезвычайная закрытость порождает слухи. 53-летнего егеря «Охотзоопрома» Ерлана Нургалиева в степях Караганды застрелили в январе этого года. На дворе август, и что нам известно о расследовании, о преступниках? Да ничего.
Ладно полиция. Сколько уже лет мы твердим, что природоохранные законы и поправки к ним принимаются без учета низовых, повседневных реалий. Охотничье сообщество, выступающее за здоровое и прозрачное сотрудничество с государством в сфере природоохраны, никто не слушает. И что имеем? Создали природоохранную госструктуру «Охотзоопром». В его штате чуть больше двухсот инспекторов на 123 млн га охраняемой территории. Это площадь нескольких областей. Техника допотопная. Зарплата так себе.
Но у этих хоть какие-то полномочия и разрешение патрулировать местность с нарезными карабинами «Сайга». Что касается егерей охотобществ (сугубо гражданские организации, существующие без малейшей помощи государства), то из них, по сути, сделали декоративное пугало, обязав охранять животный мир и бороться с браконьерами, при этом категорически запретив останавливать машины, осматривать снаряжение, составлять протоколы и иметь при себе оружие.
Затерли, спрятали, замыли?
Надо обратить внимание еще вот на что. В места миграции сайги случайные люди на дорогих внедорожниках и до зубов вооруженные случайно не попадают. Пути миграции животных охраняет специальная госорганизация «Охотзоопром» с вооруженными сотрудниками. Чтобы обойти их, нужна подробная информация, а еще лучше – сведущие (крышующие) люди, которые сведут к минимуму вероятность встречи потенциальных противников. Оборотни в погонах не литературная метафора.
В том же трагическом январе в Нуринском районе, где напали на егерей, было обнаружено 30 туш убитых сайгаков. 12 из них были найдены в доме подозреваемого в совершении браконьерства, по совместительству – капитана одного из районных отделов полиции Карагандинской области.
Минувшей зимой первый вице-министр сельского хозяйства Арман Евниев в комментариях СМИ рассказывал, что в 2018 году в Казахстане произошел случай гибели инспектора, однако наказания никто не понес. Замылили, затерли, спрятали концы. Член правительства считает, что такое может происходить только под влиятельным покровительством заинтересованных лиц.
Обратная сторона медали
Гражданские (журналистские) расследования натыкаются на бетонную стену ведомственного молчания. Хотя вопросы есть: а как вообще организован поиск убийц и жертв?
Когда в 20-х числах июля убили егеря Каныша Нуртазинова и ранили его напарника Самата Оспанова, полиция ввела план «Перехват», были выставлены блок-посты, подняты сотрудники трех райотделов. МВД отчиталось споро. Предполагаемого убийцу повязали, а убитого Нуртазинова, у которого осталось пять детей (самому меньшему три годика), пообещали наградить медалью.
А теперь вновь вернемся в холодный январь. Тогда тоже был и план «Перехват», и бодрый отчет о его исполнении. Убитого Ерлана Нургалиева наградили посмертно орденом «Барыс» III степени, а вскоре заговорил его брат Нурлан. Читаем его признание:
«14 января где-то в 18 часов мне сообщили, что на брата было совершено нападение браконьерами. Я начал звонить во все службы, мне сказали, что объявлен план «Перехват». Местонахождение Ерлана не могли определить, так как браконьеры забрали ключи от автомобиля инспекторов и прибор GPS. Напарник каким-то образом смог дозвониться по сотовому телефону, там связь не везде берет. Мы просили поднять в небо вертолет, чтобы ускорить поиски, но нам отказали.
Ерлана нашли ближе к полуночи. Мы встретили машину в поселке Каракойын Карагандинской области. Когда я взял на руки Ерлана, я увидел, что у него повреждена голова в затылочной части, а сам он уже хрипел. Пока мы 80 километров ехали до поселка Баршино, я умолял, чтобы вызвали санавиацию, но нам отказали. Мы доехали до Коргалжино, машины скорой помощи нет, реанимации тоже. По трассе надеялись на хоть какой-то населенный пункт, чтобы больница с реанимацией была. Так доехали до Малиновки, позвонили в скорую помощь, нам ответили: «Забрать можем только у поста на въезде в Астану». В больницу добрались лишь в 6 утра».
Как пояснил позже министр внутренних дел, за пострадавшими можно было бы отправить вертолет, однако этого не смогли сделать из-за погодных условий. Брат погибшего утверждает, что никакого бурана не было. И потом, если Нурлан смог своими силами транспорт организовать, то почему этого не сделало МЧС?
Порушенные головы
Если это действительно так, то на поверку мы имеем не самую расторопную систему оперативного реагирования на ЧП. У меня сохранились записи двухгодичной давности с совещания в облпрокуратуре, где назывались следующие цифры: «По республике в 2012 году уничтожено 344 головы сайгаков, в 2013-м – 328 голов, в 2014-м – 352, в 2015-м – 367». И это только выявленные факты.
Представляете, в течение трех лет мы исправно вели отчет о порушенных браконьерами краснокнижных головах, собирали десятки совещаний, писали километры гневных текстов, требовательных, здравых обращений в Генпрокуратуру, Мажилис, МВД, но этот праведный шум в конечном счете уходил в песок. Видимо, надо было, чтобы застрелили еще пару людей при служебном исполнении...
Анатолий ЕРМОЛОВИЧ
Фото Оспан Али (Egemen.kz)
