Часовая мастерская, в которой живет (остановилось) время и костанаец Анатолий ГАН. Здесь никто не спешит и не отстает. Здесь всё идет в срок.
В проулке
В доме №187 по улице Баймагамбетова первый этаж – деловой. По порядку: кафе «Амели», ТОО «НПО Аксон», пункт обмена валюты, магазин обуви и кожгалантереи, отдел парфюмерии, центр спутникового ТВ, салон джинсовой одежды. Стекло, яркие вывески, 21 век. Слева дом №185 – здесь расположился супермаркет. Стекло, вывески, огромная надпись над торговым полем. Что-то про благословенного покупателя, кажется. Люди входят, выходят, спешат. А кто-то отстает. По улице идет бездомный.
Между двумя деловыми домами узкий проход. Здесь в торец 187-го дома вросло старое крыльцо, над которым висят круглые часы. Стрелка на них остановилась на делении 12.01. Внутри часовая мастерская, в которой живет (остановилось) время и Анатолий Романович Ган. Здесь никто не спешит и не отстает. Здесь всё идет в срок.
С закрытыми глазами
В углу работает телевизор. Голоса из него заглушают стук часов. Их много в комнате. Когда голоса стихают, воздух начинает качаться от негромкого перестука. Одни механизмы стучат быстро – вот целая батарея будильников на полке. «Янтарь», «Агат», «Молния», «Маяк», «Витязь», «Слава», «Дружба» играют в салочки. Гонятся друг за другом, торопятся. А вот настенные часы, они с достоинством отсчитывают свои шаги. И все механизмы не попадают друг в друга. Но этот хаос и диссонанс почему-то не вызывает тревоги. Напротив.
Анатолий Ган – крупный мужчина с сильными толстыми пальцами. Анатолий Романович чинит часы костанайцев с 1970 года. Мэтр времени.
– Хм. У вас такие мощные пальцы, а часовой механизм ведь такой тонкий и хрупкий.
Часовщик улыбается:
– Многие удивляются. Я и сам недоумевал, когда в каком-то фильме увидел пальцы хирурга. Инструменты тонули в его ладони. Но ничего, считался одним из лучших врачей Союза. Все дело во внятности ощущений. Я столько ощутил ими пружинок, спиралек, что с закрытыми глазами могу узнавать детали. И они, наверное, уже узнают меня. Потому что не капризничают, становятся так, как надо.
– Значит, вы и с закрытыми глазами сможете починить часы?
– Никогда не задавался такой целью. Но на каком-то этапе ремонта, думаю, могу и закрыть глаза.
Время
Немец Анатолий Ган приехал в Кустанайскую область из Рязани на целину вместе с родителями. После армии мама сказала ему: «Нечего тебе делать в деревне. Отправляйся в город».
– И в Кустанае вы выучились на часовщика?
– Только не в каком-нибудь институте, а у мастеров. Садился рядом и смотрел, подмечал, запоминал. Сказал себе: «Потянешь – твое. Не потянешь – ищи новое». Год прошел, второй – потянул... Вот так с 1970 года и тружусь. Ни разу не изменил своей профессии. За эти 50 лет не был в отпуске. В воскресенье только не работаю. А так по мне в лучшие времена можно было сверять время: час с КСК шел на работу, час обратно. Сейчас могу и проспать (смеется).
– А как время относится к своему верному служителю?
– Признаюсь себе, что с каждым днем старею. В свое время и бегал, и ходил, работа ведь сидячая. Теперь только моржую. Зимой прорубь, летом дача спасают. Но знаю, понимаю: время свое возьмет.
Телевизор затихает, часы заполняют комнату.
Природа
Все меня здесь удивляет. Вот за спиной Анатолия Романовича висит большой портрет Гагарина. А ниже удивительный коллаж – маленький портрет Сталина в форме генералиссимуса и двумя звездами Героя СССР. А рядом термометр, иконы, крест, в пакетике земля из Иерусалима.
На подоконнике ТВ-антенна из двух жестяных банок. И телефон – трубка над ним будто застыла в воздухе. На самом деле это светильник – его сделал товарищ Гана, Роман. Он тоже был в мастерской.
За моей спиной огромная картина с Лениным (написана в 1958 году). Раньше она висела в каком-то высоком кабинете, а потом ее выбросили на улицу. Но тот, кому поручили ее выбросить, принес Анатолию Гану. Ленин спасся в часовой мастерской от вызова нового времени.
– Вам нравится Сталин?
– Из-за красоты оставил. Такой он здесь харизматичный получился. Гагарин – понятно. Наш символ победы и прогресса. Иконы дарят люди – если от души, то почему бы и не принять? Вот часы на витрине – тоже люди оставляют. Сейчас все чаще ремонт – это замена батареек. Механику почти не приносят. Многим удобнее смотреть в мобильный телефон. Но я не гонюсь за прибылью. Десять лет как на пенсии – на хлеб мне хватает. Сегодня один – три человека пришли, завтра пять придут – мне все равно. Если честно, наелся я часами (улыбается). Но вот не могу оставить их. Прихожу и прихожу.
– Какие вы часы носите?
– «Ориент». А вообще, на мой взгляд, точнее всего идут кварцевые часы. Я бы выразился так: здесь сама природа вызывает колебания часового механизма. А что может быть точнее движения солнца, к примеру? В природе все идет в срок.
Человек
– Только человек выбивается из этого ритма (тут меня понесло). И во всем так. Вот, к примеру, механизм Советского Союза отставал-отставал, а потом наконец остановились его часы. А вот часы нацистской Германии, напротив, так спешили, что разорвались в итоге. А люди уж тем более часы. И редко встретишь того, кто идет правильно. Все или спешат или отстают. Или заржавели.
– Вот видишь антенну на окне? Удивительно, какой чистый сигнал она передает. Но только когда в этом месте находится. Чуть сдвинешь ее, и пошли помехи. Человеку нужно найти свое место обязательно. Тогда все будет так, как надо.
– И вы, кажется, нашли его.
– Наверное, так, – с улыбкой пожал плечами Анатолий Романович. – Ну что, Роман, будем собираться?
На улицу уже опустились сумерки. Я вышел на Баймагамбетова, будто вынырнул из середины 20 века в век 21-й. И что-то мне стало холодно. Наверное, от сырости воздуха.
