Ну кто я такой, чтобы решиться на какие-то свои слова и не дай Бог мнения в адрес Санкт-Петербурга? Тоже мне, Достоевский нашелся. Или Гоголь, да пусть даже наш современник Михаил Веллер с его «Легендами Невского проспекта». Что я могу еще добавить к портрету великого города?
Да, собственно, ничего особенного, все давно уже сказано и даже говорится сегодня и прямо сейчас, людьми, которые знают Санкт-Петербург изнутри и с рождения. Мои же беглые заметки пусть будут лишь маленькой точкой на большом полотне мастера. В свое оправдание могу сказать, что я и не претендую на глубину мыслей по поводу Питера (да простит он мне эту фамильярность, все так говорят). Просто пробежался по его улицам и проспектам, поснимал на камеру то, что давно хотел снять и даже то, чего не ожидал увидеть. Эти пестрые картинки — словно беглый штрих к портрету города. Кому-то будет интересно, не все же улицы разбитых фонарей на ТВ изучать.
Вы смотрите, кому что нравится, а я буду не спеша излагать свои, может быть спорные, взгляды и впечатления - какие получатся. Пусть вас согреют эти снимки из жаркого августовского Санкт-Петербурга.
Не буду развенчивать заблуждения тех людей, которые уверены, что Петр I назвал свой город в свою же честь. Цари-то поскромнее иных наших современников были. Наверное все, кто умеет читать, знают, что город назвал он в честь своего небесного покровителя, святого Петра. Или не все? А большинству вообще глубоко безразлично, кто и как назвал этот город, который не раз менял свое имя. Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград, и снова первоначальное название.
Не буду оспаривать стойкое мнение об особом, отличном от других менталитете жителей «культурной столицы» России - что-то такое витает в здешнем воздухе. А «Бандитский Петербург» и прочие криминальные дела, они конечно тоже имеются. Но все это, мне кажется, наносное, временное, как осенние листья в роскошных питерских парках. Придет время, дунет с Финского залива порывистый балтийский ветер, и нет их, листьев. А деревья, коренные питерцы со всеми их особыми манерами, останутся.
Никуда не денется их трепетное, любовное отношения к своему городу. Да вот взять даже речных бомбил — а как иначе назвать расплодившихся в несметном количестве капитанов прогулочных катеров? Мы угнездились, и то не с первой попытки, в одном таком судне, как они гордо называют эти плавсредства, на шесть человек. Ждать, пока соберется человек двадцать на большой катер, долго и муторно, а полупустым никто не поплывет «по каналам и речкам» Петербурга. Себе дороже.
Капитан отдал швартовы, и мы поплыли. С канала в Фонтанку, мимо миниатюрного, с кулак величиной памятника Чижику-пыжику, и все дальше, дальше по историческому центру Петербурга. Капитан и гид в одном лице, вопреки моим ожиданиям, не стал включать запись со стандартным текстом экскурсии. «Посмотрите налево, посмотрите направо». Как мог, он сам рассказал нам все, что знал про свой город. Все легенды, поверья, мифы, сплетни и даже вполне достоверные исторические факты вывалил нам за какой-то час пребывания на воде. Своими словами, с чувством и любовью к городу.
Уверяю вас, эти мифы и легенды были намного интереснее содранных из учебников лекций. Вообще, Санкт-Петербург с полным правом считается одним из самых мистических городов России, всяческими жуткими историями с вами поделится любой коренной житель северной столицы. Есть даже экскурсии по мистическим местам, и даже по крышам Петербурга. Но популярнее и доступнее всего кончено же прогулка на катере.
Попутно с байками про свой любимый город успел наш морской волк высказаться в адрес речных лихачей. Те повадились на водных мотоциклах, или как там они называются, гонять по тем же речкам и каналам. Один такой окатил меня прохладной речной водой, освежил так сказать. Капитан изобразил сочувствие и заметил, что это скорее всего приезжие, питерцы так себя не ведут.
А вот еще одно поверье, по поводу бесконечных дождей в городе на Неве, хочу развеять. Помню, как же можно забыть восходящую звезду шестидесятых годов Лидию Клемент и ее абсолютный хит тех лет:
Не изменяя веселой традиции
Дождиком встретил меня Ленинград.
Мокнут прохожие,
Мокнет милиция.
Мокнут которое лето подряд...
Лидии Клемент в те годы отчаянно завидовала начинающая певичка Алла Пугачева, и если бы не ушла ленинградская звездочка так рано из жизни, кто знает, кого бы мы называли сегодня примадонной. Но это к слову, попутно, вернусь, однако, к дождю.
Вот сколько раз не приезжал я сюда, а все попадал на теплые, даже жаркие погоды. Идешь вдоль канала Грибоедова, словно по улице нашей Алматы. Солнце лупит без жалости, все, кто кормится или подкармливается в этих хлебных местах, жмутся в тень. А всяческих творческих людей с самыми диковинными талантами здесь всегда не счесть.
Может быть, у меня низменные или устарелые вкусы, но вот не тянет меня на концерты поп-звезд. Понимаю, что таланты, вижу, что есть у них свои слушатели. Но не мое. И я лучше включу телевизор и посмотрю Петра Налича или Пелагею. Здесь же встану напротив мужика с гуслями и заслушаюсь. А этот виртуоз с бородой такие коленца на пиле выделывает, что просто диву даешься. А потом, несмотря на возраст, гаркнет по-мужицки, свистнет, затрещит трещоткой и запоет нечто кабацкое, удалое...
Тетка рядом квасом торгует, вздыхает: «Заколебал мужик со своей пилой, одно и то же каждый день». Ну, понятно, не станет же он репертуар менять, чтобы угодить торговцам.
Человек на публику работает, с удовольствием и улыбкой, и народ в ответ клубится вокруг, денежки кидает, аплодирует.
Каждому находится здесь, под сенью красивейшего храма, место, чтобы себя показать, других посмотреть, немного заработать. И, что удивительно, люди в форме не прессуют артистов и художников, не требуют лицензий на гитару или акварель. Может быть, и есть некая крыша у этих талантов, но не чувствуется явной рэкетирской тени в их рядах.
Вернусь, однако, к питерскому духу, в который они верят сами и в других поддерживают эту веру. В метро едешь, а метро в Питере жутковатое, глубокое в сравнении с московским, да еще эти гремучие металлические шторы, которые с лязгом закрывают подходы к поездам. Так вот, едешь в вагоне, никого не трогаешь, глядь, а у выхода под стеклом набранный на компе текст: «Учимся говорить по-питерски». Вчитываюсь, оказывается, элементарный урок русского языка для тех, кто путается в склонении числительных. Не путаешься? Все равно проверь себя, лишним не будет.
Приезжих много и, к сожалению, бывают стычки, порой даже очень жестокие, с «понаехавшими». Это, видимо, неискоренимо, когда рядом с нормальными, вежливыми людьми вырастает вдруг некто, кого лучше вечером обойти за два квартала. Плюс гримасы дикого капитализма, в который упали вчера еще бывшие советскими и социалистическими наши государства. Кто был никем, тот стал ничем... Бандиты тоже есть, да как не быть им в мегаполисе, не все же вечерами классику читают и оперы слушают. Кто-то находит занятие более доходное, идеи Раскольникова живо претворяют в жизнь. Отсюда и криминал.
Но, повторюсь, это все скорее наносное, временное, в массе своей народ в Петербурге спокойный и старается держать марку культурной столицы. Даже ругаются как-то не так, не по-нашенски. Самому довелось наблюдать пример тому.
В первый же вечер из окна съемной квартиры я со страхом глядел, как съезжаются на ночевку в окрестные дворы сотни машин. Вот, думаю, сейчас и начнется вторая часть Марлезонского балета. Столько машин, и у каждой магнитола, сигнализация, просто сигнал. Шум — гам, думаю, на всю ночь обеспечен. Так вот, до самого утра ни звука со двора я не услышал. Ни у кого не завыла сирена, никто не бибикал, чтоб уступили дорогу, никто не орал дурным голосом, как это принято у нас: «Иван, выходи!» Все молча поставили свои машины и ушли отдыхать. У нас во дворе в Костанае ночует примерно двадцать машин, а покой нам только снится.
Так вот, на другой вечер, где-то часов в 11, случился в питерском дворе скандал. То ли кого-то задели, то ли не так машину поставили. Два водителя устроили разборки. Потом к ним вышли группы поддержки. Препирались минут тридцать, разобрались, нашли консенсус, после чего мирно разошлись. Никому не дали в ухо, не вызвали полицию, не повысили голос и даже ни разу не матюкнулись. Это меня поразило: разве ж так ругаются? А с другой стороны, если каждый водитель всех этих сотен машин хотя бы раз в год позволит себе привычную у нас вольность, покоя ведь не будет никому. Вот и ведут себя пристойно, не мешая друг другу.
Может быть, этот самый питерский менталитет породила чисто генетическая память о том, что Питер был некогда столицей России и хочешь, не хочешь, а надо соответствовать? Плюс, конечно же, героическое прошлое города с его революциями, мужеством людей, не сдавших город фашистам, пережившим ужасы блокады. Город-герой, к нему более всего подходит это звание.
У меня же есть свои основания для особого отношения к Санкт-Петербургу. Я ведь не просто слонялся по улицам с фотоаппаратам, а плутал по городу в поисках музея обороны Ленинграда. Дело в том, что отец мой еще до войны начинал здесь учиться. Его сельхозинститут, правда, был в пригороде, но и здесь он конечно тоже бывал, ходил по этим улицам. Потом, когда пришли фашисты, учебе пришел конец, и он воевал здесь, всю блокаду стоял, врывшись со своим артиллерийским дивизионом в невскую землю.
Это был маленький пятачок, с которого наши безуспешно пытались прорвать блокаду города. Как потом посчитали, из десяти человек в живых там остался один. Потом уже, когда погнали фашистов, все дожившие до прорыва блокады бойцы на этом пятачке получили памятный значок. Отец говорил, что ценили его в армии не ниже солдатской медали «За отвагу». А уже в наше время, по словам отца, в музее обороны Ленинграда попросили его фотографию для какой-то экспозиции. В Петербурге много примечательных мест, да я в Эрмитаже, к сожалению, не бывал, но в музей обороны Ленинграда сходить хотелось. Может быть, там увижу фотографию отца, если он успел ее передать в музей.
Но это уже совсем другая история.
Лица России.
Хочу немного особняком представить вам любопытных людей, с которыми довелось мне встретиться там этим летом. Лица России — это конечно, громко сказано, а как еще их назвать? Люди живут в России, гордятся своей страной и никуда не собираются из нее уезжать.
Владимира Турапина я увидел у канала Грибоедова — он продавал компакт-диски со своими песнями. Меня остановило редкое сочетание гитары и саксофона и патриотические тексты. Родина, Петербург, «Аврора». Постоял, послушал, купил. Ваши песни, говорю, в Казахстан поедут. Стоп, говорит бард, расскажи, как вы там живете, какие настроения у людей. Ведь мы ничего не знаем о сегодняшнем Казахстане. Нормально, говорю, живем, с Таможенным союзом получше стало. Меньше проблем на границе, больше товаров из России и Беларуси. С регистрацией опять же нет проблем. Ну что я мог ему рассказать за пять- десять минут? Что знал, то и рассказал. Посоветовал заходить на сайт нашей газеты. Владимир расписался на купленном диске и подарил еще один — с видеозаписями своих выступлений на родине Сергея Есенина и опять же с песнями. Удачи пожелал, и я побежал дальше. На другой день на этом же месте стояли девушки и парень, с гитарой и скрипкой. Тоже не частое сочетание.
