Про наш монумент покорителям целины уже столько написано, что нет никакого смысла добавлять еще что-то. Я и не буду этого делать, расскажу лишь про один эпизод из истории его создания, к которой оказался причастен человек, ставший затем первым и последним президентом СССР.
Михаила Сергеевича Горбачева встречали в аэропорту как положено, у трапа самолета, с пионерами и цветами. Затем усадили в единственную в Костанае «Чайку» и повезли в город. По словам очевидцев, был он вполне демократичен, интересовался, видами на урожай, собирался съездить на поля. Что вполне понятно, поскольку в самом начале своей трудовой биографии будущий генсек ЦК КПСС работал комбайнером и знал, о чем говорил. Если кто не в курсе: в шестнадцать лет он получил за высокие намолоты на ставропольских полях орден Трудового Красного Знамени. Будучи еще школьником.
Горбачева очень ждали в Костанае, его приезд в конце лета 1981 года был сродни выигрышу в лотерее, и эту нежданную удачу здесь хотели использовать на все сто. В то время был Михаил Сергеевич секретарем ЦК ПСС по агропромышленному комплексу, но уже членом политбюро, а это реальная, большая власть.
В городе черный лимузин подрулил к обкому партии, высокий гость и его свита поднялись на восьмой этаж. Из кабинета первого секретаря Михаил Сергеевич первым делом позвонил в Москву, Раисе Максимовне, доложил, что долетел благополучно. Вторым, как говорится, делом, все снова опустились на землю, взяли заранее приготовленную корзину с цветами и возложили ее к памятнику Ленину. Наш Ленин был московского производства и тоже предельно демократичен. Вопреки традиции он не стоял на верхотуре и никуда никому не указывал, а просто шел вместе с народом к светлому будущему. Безо всяких пьедесталов, если не считать небольших гранитных ступенек, на которых любили фотографироваться пионеры.
Исчерпав эту, я бы сказал, непроизводственную часть программы, хозяева и гость плавно перешли к ее деловой составляющей. Поехали на завод химического волокна, и Михаил Сергеевич с удовольствием пообщался с рабочими и с директором завода А.Н.Стефановичем. Побывали на полях, разумеется, на очень даже неплохих полях. Вернувшись в Костанай, посетили два продовольственных магазина на проспекте Свердлова (ныне — Абая). Михаил Сергеевич с интересом осмотрел прилавки, на которых красовались неплохие куски мяса, и даже была колбаса. Антиалкогольная кампания, которая скоро лишит народ простых радостей, еще только назревала в столичных верхах. Но метла дефицита в промышленных областях страны уже мела по прилавкам, и Горбачев конечно же знал про это. А тут, в далекой целинной глуши, вроде бы даже какое-то благоденствие. Удивительно.
Прилавки и их содержимое гостю настолько понравились, что он не удержался от реплики: «О, какое тут у вас мясо. В Москве поискать!» Местные руководители скромно покивали головами: «Стараемся». Правда, мясо и колбаса были по талонам, но зато все честно и никто без своей доли не оставался. К этому времени, кстати, уже стали наезжать к нам «продовольственные экскурсии» из Челябинска, которые выгребали с прилавков все. Так что талоны для своих были понятны и уместны. По крайней мере горожанам.
Собрался народ, ведь такие высокие гости нечасто приезжали в Костанай. Михаил Сергеевич тут же вопросил толпу: «А это не показуха? Что, всегда такое на прилавках?» Народ бодро ответил: «Нет, не показуха, всегда так». И программа визита покатилась далее, в сторону завершения. Но было в графике поездки нечто такое, что промелькнуло совершенно незаметно для всех, кто не был причастен к этому делу. Если в двух словах, то на карте стояла судьба монумента покорителям целины, и лишь человек уровня Горбачева мог решить ее в положительном плане.
Забегая вперед скажу, что он и решил ее так, как надеялись в Костанае. И в общем-то именно благодаря этому человеку стоит у нас этот монумент, и может простоять до тысячи лет при должном за ним уходе. В его адрес можно сказать много разных слов, но я не буду, уже и без меня столько всего наговорено. А про уход, конечно, разговор особый, я бы даже сказал, неприятный, поскольку его нет вообще как такового. Но и выводить монумент из разряда памятников истории, если вдруг кому-то захочется, бесполезно, поскольку находится он под защитой ЮНЕСКО. Значит, будет стоять здесь столько, сколько простоит, иначе получится международный скандал.
Идея как-то увековечить память людей, которые распахивали эту степь, растили хлеб, кормили страну, давно витала в воздухе. В одной из публикаций Петр Максимович Черныш говорил, что все это придумали студенты украинских стройотрядов еще в начале семидесятых годов. Но один из тех студентов, в последующем главный архитектор города Александр Петрович Тимошечкин, наоборот, отдает приоритет самому Чернышу. Петр Максимович, по его словам, был в те годы первым секретарем обкома комсомола и это он первым выдвинул идею монумента.
Но тогда никто даже понятия не имел, каким долгим и извилистым будет путь к созданию монумента, сколько всяких странных и неожиданных препятствий предстоит преодолеть.
Пропустим общеизвестные факты о том, как выбирали место для будущего памятника и собирали деньги на его строительство. Сами же комсомольцы и занимались этим делом, и даже накопили примерно 300 тысяч рублей. Про всесоюзный конкурс на лучший проект монумента не стану повторяться. Напомню лишь имена победителей конкурса, это московский скульптор М.Б. Смирнов и два архитектора, московский и наш, А.П.Семенов и А.П.Тимошечкин.
Любопытно, что потом, когда встала проблема с бронзой, цифра оказалась такой же: 300 тонн дефицитного металла, это годовой лимит всего министерства культуры СССР. И кто бы его отдал ради какого то памятника в никому не ведомом Костанае? Однако же отдали, хотя для этого пришлось вмешаться будущему президенту СССР.
Проект монумента не сразу был принят в работу, каждую его деталь много раз обсуждали художественные советы в Москве, на всесоюзном художественно-производственном комбинате имени Евгения Вучетича. Архитекторы и скульпторы с мировым именем обговаривали все нюансы монументального памятника. Просто послушать таких людей, и то событие. Тимошечкину повезло, он побывал на этих худсоветах, хотя и не на всех. Интересно было бы затем понаблюдать за процессом перевода глиняного макета в гипс, а затем и в бронзу. Но с бронзой вышла заминка.
Во времена Леонида Ильича Брежнева никто особо не считал, сколько и чего тратится на памятники героям минувшей войны. Да и кто бы посмел экономить на памяти воинов, которые отдали свои жизни ради нашей свободы. На монументы и памятники на местах самых жестоких сражений не жалели ни денег, ни материалов, и никто даже намека на упрек не высказал в адрес генсека, который и сам воевал. Да, ходили анекдоты на его счет, но ведь воевал же, не в тылу отсиживался. Однако в начале восьмидесятых решили несколько уменьшить размах монументального строительства, в каждом конкретном случае считать, сколько и чего потрачено.
Нашего памятника эти новации никак не касались, речь в соответствующем постановлении шла в основном о военных мемориалах. Поэтому вначале никто даже не обратил внимания на этот документ. У нас, в тресте «Кустанайтяжстрой», была выполнена монолитная плита, основание будущего монумента. В Минске, на заводе художественно-производственного литья, изготовили бронзовую пашню. В Ленинграде, на заводе «Монумент-скульптура», должны были отлить из бронзы фигуры целинников и ленту славы. Однако на самой решающей стадии процесс остановили.
Было такое ощущение, что стройка неизбежно перейдет в разряд долгостроя, а затем и совсем будет заброшена. Но близилась круглая дата, в 1984 году собирались отмечать 30-летие начала освоения целины, и надо было что-то решать. И вот заявлен неожиданный приезд в Костанай М.С.Горбачева, и затеплилась надежда. Если он не сможет помочь, то кто тогда? Валентин Юрьевич Михайлов, бывший в то время первым секретарем Костанайского горкома партии, рассказал, как это было.
Во время поездок с Горбачевым по городу решили рассказать ему про нашу проблему с монументом, который уже начали возводить. И не просто рассказать, но и показать макет будущего памятника. На площади высокого гостя с этим самым макетом в руках ждали председатель горисполкома Семен Петрович Бакай и главный архитектор города Александр Петрович Тимошечкин.
... «Чайка» неспешно катила по улице Тарана, впереди, рядом с водителем, сидел охранник гостя. На заднем сиденье разместились М.С.Горбачев и первый секретарь обкома партии В.П.Демиденко. Лицом к ним, на приставном сиденье, уместился В.Ю. Михайлов. Водитель, как и договаривались, с улицы Тарана свернул направо и притормозил напротив остановленной стройки. Пока ехали по городу, Михайлов поделился с гостем нашими заботами. Горбачев, не выходя из машины, посмотрел на макет и сразу же принял решение. «Пишите письмо на мое имя, поможем». На следующий день Михайлов вручил письмо помощнику Горбачева, не особо при этом надеясь на скорое решение проблемы.
Однако на удивление стремительно, буквально в течение недели, было принято специальное постановление Совета Министров СССР. Будущий монумент включили в перечень обязательных объектов министерства культуры СССР, а Ленинградскому заводу «Монумент-скульптура» было поручено изготовить бронзовые фигуры и ленту славы. Иначе говоря, мы получили все, что хотели. Можно было начинать, и уже надо было спешить, потому что совсем близко подходила круглая дата.
Конечно же, хотелось успеть с монументом к весне 1984 года, ведь Пленум ЦК КПСС, на котором Никита Сергеевич Хрущев объявил о начале целинной эпопеи, проходил в марте-феврале 1954-го. Была такая задумка: торжественно, при большом скоплении народа открыть монумент, дать слово заслуженным людям, героям труда, а потом чтобы обязательно выступили молодые механизаторы. И здесь очень кстати можно было включить в сценарий праздника вручение именной техники. Была у нас такая традиция: вручать лучшим молодым механизаторам именные трактора и комбайны, на которых они потом и трудились.
Бронзовая пашня монумента имела логичное продолжение в виде широкой площади, на которой и можно было все это очень зрелищно расставить. Кроме вручения именной техники здесь собирались потом проводить и другие массовые мероприятия, на которые всегда был готов комсомол. Неподалеку от монумента планировали построить дворец бракосочетаний и дворец спорта.
Красивые были планы, однако к весне завершить монумент не успели. Слишком велик был объем работ, очень много было заказов, и не все смогли уложиться в сроки. Открывали его уже в середине осени, в октябре. В остальном же все торжественные дела были исполнены, как и хотелось. В основание монумента заложили капсулу с письмом к потомкам первых целинников, с указанием вскрыть в 2054 году. Где она сейчас, кто сочинял, что там написано? Не знаю. Выступили на площади и целинники, и молодые механизаторы, дали слово автору монумента московскому скульптору Михаилу Бояновичу Смирнову.
Про наш монумент писали тогда многие газеты и журналы, потому что это было событие для всей страны. Собственно говоря, это единственный памятник целинникам, если не считать многочисленные трактора, стоявшие тут и там на пьедесталах в совхозах. Сейчас уже и они не стоят, почти все пошли на металлолом. Разных статей на эту тему было очень много, я же выделю две публикации. Одна в журнале «Творчество», №8 за 1986 год, в которой дан профессиональный анализ работы скульпторов и архитекторов. И еще одна публикация заслуживает внимания, поскольку выводит наш монумент уже за пределы Союза. Это журнал «Soviet Life», который печатался на многих языках мира. В этом журнале нашлось место для нескольких фотографий с того события.
Надо полагать, эти и многие другие публикации имели в виду еще одну цель, о которой заранее громко не говорили. Через два года после открытия монумента авторский коллектив был выдвинут на соискание Государственной премии СССР в области литературы, искусства и архитектуры. В списке соискателей монумент стоял рядом с другим претендентом на эту высокую награду, известным фильмом «Жестокий романс». Как проходило обсуждение столь разных по характеру произведений, доподлинно неизвестно. Доходили лишь невнятные слухи про то, что в жюри толковали: разве можно сравнивать киноработу известных и уважаемых людей с каким-то непонятным памятником. В итоге Государственную премию не получили ни фильм, ни монумент.
Наверное, даже тогда великих сожалений по этому поводу ни у кого не было. Не дали, ну и ладно. Мы получили памятник, каких больше нет нигде, спасибо и за это. К его созданию приложили свои руки рабочие Ленинграда, Алматы, Минска, Костаная, Рудного. По сути, это памятник труду, или человеку труда, как хотите. Собственно, в СССР в те годы было всего лишь два монумента, посвященных человеку труда. Это известные всем «Рабочий и колхозница» Веры Игнатьевны Мухиной на ВДНХ и наш монумент покорителям целины. Почему-то я думаю, что за последние годы к этому короткому списку не добавилось ничего.
Но еще живы тысячи людей, которые ехали сюда, пахали и сеяли, а теперь их облик увековечен в бронзе. Разве этого мало? Поклон вам за ваш труд. Эти люди до сих пор называют себя целинниками, как дети их, внуки и правнуки. Каждый год в начале марта у них есть повод собраться за столом и отметить эту дату.
Вместе с Тимошечкиным мы съездили к монументу, мне хотелось снять его на фоне этих бронзовых фигур. С трудом пробрались через сугробы к памятнику. На бронзовой пашне заметны следы от детских санок, видно, хорошая горка получается, если совсем не убирать снег. Мраморные плиты местами выломаны и украдены или утонули в сугробах. Я уже засомневался, на месте ли плита с именами авторов. Но нет, высоко висит, цела.
Ветер свистел на заснеженной площади, редкие тропы проложены были по сугробам, накрывшим лавочки и саженцы елей. Ни прохожих не видно, ни желающих взять лопату и почистить хотя бы основание монумента. Бронзовые фигуры стоят в сугробах и упрямо сеют зерна в холодный снег. Но ведь хлеб по сугробам не сеют...
Я намеренно до сих пор никак не высказывал своего личного отношения к этому памятнику, потому что дело это сугубо частное, кому-то нравится, кому-то совсем наоборот. Но вот еще раз обошел его со всех сторон и невольно залюбовался этими упрямыми парнями и девушкой. Хотел бы я посмотреть на людей, с которых ваяли эти выразительные фигуры. Симпатичные были ребята.
P.S. В архиве редакции нашлось немало фотографий, на которые попал этот памятник и площадь. Здесь успели и выпускной бал провести, и технику именную вручить. А в конце
90-х здесь собирались многолюдные митинги по поводу пенсий и тарифов на коммуналку. И уже тогда было некому убрать сугробы с бронзовой пашни...
Фото Василия Середенко, автора и из личного архива В.Ю.Михайлова.
