Эти эпизоды из прошлой жизни не вошли в учебники и монографии. Простые житейские сюжеты. Но это тоже наша история.
Вернулись домой не все
Думал, уже не осталось людей, которые помнят, как уходили на войну наши кустанайские мальчишки. Но вот сохранились воспоминания очевидца, который в самом первом эшелоне уезжал на фронт.
Я бы мог посчитать это чьей-то фантазией на военную тему или ярким эпизодом из неизвестного сценария. Если бы не держал в руках небольшую книжечку «Они прошли через войну», в которой про все это рассказано. Жизнь, бывает, сочиняет такие сюжеты, какие не всякий сценарист придумает.
Было лето 1941 года, Кустанай, первые проводы на войну. Александр Николаевич Шустиков так описывал в упомянутой книжке этот день.
- Когда я шел в военкомат, на душе было так тяжело, что и спустя годы трудно вспоминать. Проклятые фашисты! Только — только стали жить более менее хорошо, и снова война. Никто тогда не знал еще, сколько горя она принесет людям. Но было ясно, что легкой война не будет.
В военкомате дежурный прочитал его повестку и вернул со словами: «Сборный пункт во второй школе». Это было красное кирпичное здание на углу улиц Калинина (Алтынсарина) и Пролетарской. Оно и сейчас на месте, только размещается в нем Институт повышения квалификации работников образования. А во второй школе выяснилось, что Шустикова в призывных списках нет. На что он тут же ответил:
- Нет, так внесите. Я готов.
Что и было сделано. Все, кто приходил на сборный пункт, после отметки в списках выходили во двор. А он был буквально заполнен толпами провожающих - родственников, друзей. Люди понимали, что не всем суждено вернуться домой. Слезы лились рекой, но каждый надеялся, что уж его-то сын, брат, жених уцелеют на этой войне.
Потом всех построили и привели в центр города, в школу имени Горького, которая находилась на улице Калинина (Алтынсарина — будущая моя десятая школа). Здесь всех призывников перевели на казарменное положение. Без особого разрешения нельзя было даже за ворота выглянуть. А на следующее утро дневальный выкрикнул общее построение с вещами.
Вышли, построились, часа два, не меньше, делали перекличку. Наконец поротно всех стали выводить на улицу. Вся она, сколько видно, была забита провожающими. А потом всю команду строем повели на железнодорожный вокзал.
«Какое это было жуткое и в то же время величественное зрелище, - вспоминал Александр Николаевич. - Представьте себе широкую улицу Ленина (Аль Фараби), по которой движется колонна призывников по двенадцать человек в ряду. Провожающих так много, что не видно свободного пространства. Тогда ведь в Кустанае не было ни деревьев, ни асфальта, ни тротуаров. Никаких построек от сегодняшней ТЭЦ и до самого вокзала. Была просто степь, заросшая бурьяном.
Правда, с левой стороны, как идешь на вокзал, за нынешней ТЭЦ находился стадион. Он был обнесен забором. А вдоль всего забора в полной готовности к отправке на фронт стояли сотни тракторов и автомашин. Колонна продвигалась медленно, с криками, плачем, рыданиями. Провожающие звали своих: «Вася! Петя, сыночек! Маруся, мама!» Каждый хотел еще раз взглянуть на родного человека.
А что творилось на вокзале! Этого нельзя описать словами, может быть, только в фильмах про гражданскую войну увидеть нечто подобное. Однако колонну будущих солдат подвели и разместили по вагонам. Как потом узнал автор этих заметок, вслед за первым эшелоном на запад ушло еще немало таких же. А пока все пытались пробиться к дверям и окнам и ждали прощального гудка.
Шустикову повезло, он стоял у самых дверей теплушки и мог разговаривать с родными. Он снял свои наручные часы и передал маме. После часов он отдал маме портсигар, в который вложил три папиросы. И записку такого содержания: «Три папиросы — три брата. Кто первым вернется с фронта, закурит первую папиросу, кто вторым — вторую. А третий выкурит последнюю, третью папиросу...»
Раздался гудок, длинный, чтобы слышал весь город. И поезд тихонько тронулся, сначала в Акмолинск, а потом уже в Ленинград. Там из кустанайцев составили костяк 310 стрелковой дивизии, которая защищала Ленинград. Почти все они там и полегли, в лесах под Ленинградом.
...А одна папироса так и осталась нетронутой. Не вернулся с фронта Федор Шустиков, близнец второго брата, Владимира. Вернулось его имя — на монумент в Парке Победы.
Пирожок был, скорее всего, с картошкой
Осень 1941 года выдалась в Кустанае слякотной и промозглой. На полях пропадал и без того небогатый урожай.
Не радовали людей и сводки с фронтов. Каждый день по радио говорили об упорных боях, о потерях врага. Но потом приходили новости об оставленных городах, и становилось еще тяжелее.
В первые же месяцы войны в город стали прибывать эшелоны с оборудованием эвакуированных заводов. Из Одессы, Херсона, Днепропетровска, Симферополя, Подмосковья (г. Клин) и даже из самой Москвы. Вместе с ними приезжали рабочие и специалисты. Заводы надо было ставить под крышу и налаживать выпуск оборонной продукции.
Как и опасались, гнилая погода вылилась неурожаем. Убирать было нечего и, в общем-то, нечем. Все трактора и автомобили с началом военных действий ушли на фронт. Где подсыхало, хлеб убирали вручную или допотопными лобогрейками. С работы сняли первого секретаря обкома партии Н.И. Журина. Не обеспечил «перестройку работы на военный лад». Помогло это мало.
Однако город жил, работал, отдавал все что мог фронту. Среди больших и малых забот всплыла вдруг детская тема. Многие школьники перестали ходить на занятия. Было голодно, все занимались поиском пропитания. Мальчишки рыскали по рынку, подчищали огороды, кормились на речке. Тобол всегда выручал и старых, и малых.
Надо было что-то делать с этой мелкой по военному времени бедой. И нашелся-таки самый надежный способ вернуть детей в школу. Решением облисполкома от 14 ноября 1942 года (за № 106) был принят документ «Об организации буфетов и горячих завтраков при школах Кустанайской области». Не знаю, как насчет завтраков, а в Кустанае каждому школьнику раз в день выдавали один пирожок. И выдавали ровно в одиннадцать часов утра!
Профессор КИнЭУ Виктор Васильевич Дейнега, который рассказал мне эту историю, ходил тогда во второй класс и на всю жизнь запомнил этот пирожок. Пахучий, жареный на сале, вкуснее не пробовал никогда. А с какой начинкой был этот пирожок? Скорее всего, с картошкой, с чем же еще?
Сколько служит плотина?
Долго служит, если за ней присматривают. Наша, костанайская, работает уже 78 лет. Хотя многие даже и не знают, что она тут есть.
Но плотина стоит, делает свое дело и может еще долго послужить людям. Речь идет о несложном гидротехническом сооружении, которое расположено между Малым мостом через Тобол и городским пляжем.
Тобол бывал многоводным только во время паводка. А когда вода уходила, река мелела и даже искупаться было в общем-то негде. И вот «комсомольцы и трудящиеся массы города» вышли с инициативой построить плотину, которая поднимет уровень воды у города. И устроить здесь пляж, на котором можно будет заняться водными видами спорта. Комсомольцев и трудящихся поддержали обком партии и облисполком. 16 марта 1940 года было принято соответствующее совместное постановление (№72). В нем не только одобряли идею, но и называли конкретные даты и меры.
Плотину надо было построить до прохождения паводка. То есть, закончить все работы до мая. А городские предприятия и организации обязаны были всемерно содействовать этой стройке, важной для города. Тогда еще никто даже не предполагал, насколько важной она окажется совсем скоро, через каких-то пару лет.
Плотину соорудили из того, что было доступно. Получился сруб из стволов лиственницы, которая годами может лежать в воде. В нашем случае, уже 78 лет. Внутри сруб заполнили бутовым камнем, который тоже не боится воды. Заполнили не сплошняком, а оставив по каким-то инженерным соображениям своеобразные колодцы в срубе.
И результат сказался сразу. Уровень воды в районе будущего пляжа поднялся на полтора метра. Можно было и купаться, и рыбу ловить, и вообще культурно отдыхать. Рыбы, отмечу, было в реке столько, что никому и в голову не приходило вводить какие-то запреты или ограничения на ее лов. Сколько хочешь — лови, хватит всем. Да ее и сейчас меньше не стало.
А когда началась война, плотина стала работать на оборону. В 1942 году на берегу устроили водозабор, от него протянули нитку чугунного водовода по ул. Ленина до самого завода № 514. После войны — завод химволокна, теперь ТЭЦ. А в годы войны на этом заводе производили порох. Такая вот получилась полезная плотина. Она и сегодня никуда не делась, стоит на том же месте. Говорят, и труба до сих пор в земле лежит.
Владимир МОТОРИКО, автор и ведущий проекта «Как это было»
motoriko_v@mail.ru, тел.: 8(7142)541835
Фото из семейного альбома Шустиковых, архива и Михаила Негруля.
