Нынешней весной исполнилось ровно сто лет со дня освобождения Кустаная от колчаковцев. Возможно, это были самые счастливые дни в истории города. И самые трагические тоже.
Белые, красные, все хороши...
...Заглянем на шумный базар у Михайловской площади, который раскинул свои ряды и лотки неподалеку от большого храма. Это, если кто не знает, в районе нынешней нижней оптовки. Рынок уже не тот, конечно, что бывал раньше, когда на Петровскую или Покровскую ярмарку съезжались тысячи торговцев и покупателей. Ряды и телеги буквально ломились от снеди, глаза разбегались от тугих мотков разных тканей, женских платков на все вкусы. Да боже ж ты мой, чего там только не было!
Сейчас, после войны 14-го года, только солдат в потрепанных шинелях было в избытке, а товар так себе, все что удалось утаить от набегавших с реквизициями то белых, то красных, то просто бандитов. Колчаковцы особенно досаждали, и не столько поборами, сколько жестокими расправами с непокорными крестьянами. Да вот и разговор негромкий слышен двух крестьян:
- Большевики только хлеб брали, а белые все берут. Скоро ли их, чертей, не будет?
Все заборы оклеены приказами от новой власти. Вот приехавший из деревни мужик потихоньку дерет кусок такого указа, чтобы свернуть себе самокрутку. Табак-то в огороде вырастил, а бумаги где взять? На бумаге указ Верховного правителя России адмирала Колчака о призыве на действительную воинскую службу всех мужчин 1898, 1899, 1900 годов рождения. В деревнях роптали почти в открытую: «Лучше мы здесь, на своей земле умрем, чем за чужую власть пойдем воевать».
Мало было довольных новой властью, разве что очень богатые люди, которые просто боялись вернувшихся с фронта солдат. И что могли против них слабосильная милиция да невеликий гарнизон? Не хватало только организатора, который собрал бы всех недовольных в один кулак и столкнул в Тобол эту гнилую власть. И повода, чтобы начать восстание. И его не пришлось долго искать.
Поход на Кустанай
...Апрельским промозглым вечером в Введенке собрались командиры подпольных групп из окрестных деревень. Коптила керосинка, временами пригасая от духоты и махорочного дыма. Спорили по поводу сроков восстания. Думали начать в конце апреля, когда спадет половодье на Тоболе. Но вот залаяли во дворе собаки, в дверь сунулся часовой: «Гонец из Боровского от Жиляева!»
Нарыв назрел и лопнул до срока. Колчаковские милиционеры явились в Боровское, изымать оружие у дезертиров. Дезертирами они называли солдат, которые не хотели идти в колчаковскую армию. Ну а кто же добром отдаст свою винтовку, которая не раз спасала и на фронте, и потом? Милиционеров перебили, хотя знали, что следом за ними придут каратели. Жиляев, руководитель Боровской подпольной группы, предлагал выступать немедленно.
На Кустанай пошли двумя колоннами. Но сначала едва не перессорились из-за звания командующего повстанческой армии. На эту роль предлагали Михаила Летунова, как человека грамотного и опытного. Андрей Жиляев резко воспротивился, не выбирая слов, и Летунов, чтобы не раздувать свару, попросился на должность адъютанта.
Первый отряд во главе с Михаилом Летуновым шел через Владимировку, чтобы выйти на Самодуровку (Затобольск) и оттуда ударить по городу. Вторым командовал сам Андрей Жиляев, он шел через Борис-Романовку, Жуковку. Навстречу обоим уже спешили из Кустаная каратели, грозя всякими карами бунтовщикам. Но оба отряда прирастали по пути повстанцами из попутных деревень.
Потом уже, после войны, в адрес Андрея Жиляева было брошено немало попреков. Этот человек якобы слишком любил власть и не терпел никаких возражений. Еще говорили, что он силой загонял крестьян в ряды своей армии. Но это уже явное вранье, тысячи крестьян, похватав вилы и пики, пошли за ним и безоговорочно выполняли все его приказы.
Соратники Андрея Жиляева готовы были умереть за своего командира, и это не пустые слова. Забегая вперед, скажу, как это было. Когда Андрея Жиляева повели на расстрел, его жена сказала: тогда стреляйте и меня! И встала под пули. Колчаковская газета «Русская армия», которая издавалась в Омске, обозвала его известным конокрадом, а он показал себя умелым, грамотным стратегом.
Едва партизаны вошли в Жуковку, как с дороги прискакали разведчики: навстречу идут хорошо вооруженные каратели. У повстанцев же лишь дробовики и вилы, немного винтовок да надежда отобрать оружие у врага. Но была и пара пулеметов. Андрей Жиляев командует вывести на дорогу партизанский обоз и изобразить паническое бегство.
И вот уже цокают копыта по мерзлой земле, слышен свист и гиканье карателей, и шашки сверкают над головами. Но тут из-за хат ударили пулеметы. Те, кто не был убит сразу, попытались убежать степью и там наткнулись на второй отряд карателей. Поднялась паника, стрельба, повстанцам оставалось лишь наблюдать, как каратели уничтожают друг друга.
В Кустанае партизан ожидали за логом, у женского монастыря, там, где сейчас телевышка. Они и шли на монастырь, изображая лобовую атаку. А сотня повстанцев, которыми командовала жена Андрея Жиляева Лукерья, ворвалась на вокзал, перебила охрану и верхом на лошадях поскакала к тюрьме, чтобы освободить своих товарищей. Сгоряча выпустили всех, в том числе и уголовников. И уже потом ударили в спину солдатам у монастыря.
К полудню пятого апреля Кустанай был взят повстанческой армией. И вот уже жиляевский приказ белеет на кустанайских заборах. «Во время освобождения тюрьмы, при взятии города революционными войсками, ошибкой были выпущены уголовные преступники. Штаб армии предлагает всем уголовным преступникам, воспользовавшимся освобождением, немедленно вернуться в тюрьму». И ведь вернулись, настолько велик был авторитет Андрея Жиляева.
Это восстание было подобно грому средь ясного неба. Генерал Каппель, командующий колчаковской армией, вынужден был снять с фронта лучшие части и бросить их против повстанцев. Они могли высадиться в Кустанае прямо на вокзале. Однако крестьяне села Рязановка объявили себя бойцами партизанской армии и разобрали часть железнодорожных путей. Но это лишь задержало карателей. Бузулукский офицерский полк, которым командовал полковник Сахаров, кнутом и шашкой прошелся по Рязановке и 8 апреля подступил к Кустанаю.
Ударил сильный мороз, как это у нас иногда бывает весной, под 30 градусов. Наступающие два дня обстреливали из орудий город, потом пошли на приступ и выбивали повстанцев буквально из каждого дома. Что было потом, трудно читать без содрогания. Тысячи расстрелянных, повешенных, запоротых плетью и шомполами. Кто мог, бежал в деревню, кто не мог, погиб на улицах Кустаная. Если подумать, то нет в городе клочка земли, где не пролилась бы кровь повстанцев.
Из истории не вычеркнуть
В Костанае много потомков Жиляева, правда, не прямых, род Андрея Егоровича Жиляева пресекся где-то на берегах Арала, в том же 1919 году. За самовольство и непослушание он был расстрелян своими же и объявлен врагом советской власти. Но уцелел и дожил до преклонных лет его младший брат Ермолай Егорович. В годы войны он организовал рыболовецкую бригаду и помогал продуктами фронту. У него родилось 14 детей, из которых выжило лишь четверо. От них и продолжился род Жиляевых.
С одним из внуков деда Ермолая, Валерием Александровичем, мы беседуем про его знаменитого предка. В большой семье каждый знает и помнит, какого он рода. Хотя говорить о знаменитом командире, и тем более обсуждать его судьбу, у них не принято. Потому что еще с советских времен тянется за именем Андрея Жиляева клеймо врага народа. А он, знают Жиляевы, не был ни белым, ни красным, а был предводителем восставших крестьян, по сути того самого народа. Да, он был резким, горячим человеком, но люди верили своему командиру.
Валерий Александрович говорит, что еще в семидесятые годы к ним приходил человек, который, по его словам хотел вернуть доброе имя Жиляеву. И были у него на то доводы. Но потом ему пригрозили отобрать партбилет и он приходить перестал. Жиляев рассказывает мне о семье, а я ему о судьбе противников «деда Андрея».
Генерал Владимир Оскарович Каппель в 1920 году во время Ледяного похода в Забайкалье умер от воспаления легких. Был погребен в Харбине, а в 2007 году перезахоронен на кладбище Донского монастыря в Москве, рядом с другим полководцем белых — А.И.Деникиным. Полковник Николай Павлович Сахаров дослужился до звания генерал-майора, жил в Шанхае, затем перебрался в США и умер в Сан-Франциско в 1951 году.
Я не справедливости хочу, а просто напомнить про крестьянское восстание, которое вошло в историю. И имя его командира, Андрея Егоровича Жиляева, которого выбрал себе народ.
Автор и ведущий проекта
Владимир МОТОРИКО. Тел. 54-18-35 E-mail: motoriko_v@mail.ru
Фото из альбомов семьи Жиляевых
При подготовке материала использованы воспоминания красных партизан И.Грушина, В.Ченцова, О.Городничего, К.Нога.
