К середине войны, в 1943-м, Анатолию Притуле исполнилось пятнадцать. Самое время заменить ушедшего на войну отца и стать главой семьи.
Вернусь с войны, построю новый...
Отец его, Иван Захарович Притула, уехал на фронт в июле сорок первого, с одним из первых кустанайских эшелонов. Дома остались мать, Феодосия Кузьминична, повариха в детском саду, две сестры и два брата, все мал мала меньше. Как ни крути, а маминой зарплаты на прокорм пятерых ребятишек никак не хватит. А нести из садика что-то домой, о том и понятия не было.
Решили продавать половину дома, который отец построил в расчете на большую семью. Послали ему письмо на фронт, он ответил согласием: конечно, продавайте, зачем голодать. Вернусь с войны, отстроим новый. Но вырученных денег надолго не хватило. Значит, надо было подпрягаться старшему, Анатолию. И, слава Богу, нашлась такая возможность, работать и не бросать учебу.
Еще в 1941-м приехал по железной дороге в Кустанай химзавод из города Клин, что в Подмосковье. Клин угодил в самую гущу боев за Москву, один раз фашисты даже взяли его. Правда, недолгой была оккупация, через месяц их выбили из города. Но завод уже уехал в Кустанай. И здесь, в чистом поле, днем и ночью ставили стены, дымовую трубу и ТЭЦ, которая должна была дать производству тепло и свет. ТЭЦ и сейчас на том же месте, в центре города, а тогда это была окраина.
На заводе открыли ФЗУ, фабрично-заводское училище, и принимали в него ребят как раз возраста Притулы. С утра занятия, как в обычной школе, математика, русский язык, литература, химия, биология. Но были казахский язык, и даже немецкий. В общем, дураков на выходе из ФЗУ не наблюдалось. В полдень, стабильно, обед в заводской столовой, в потом до вечера работа в цеху. Анатолий Притула до сих пор помнит свой номерок, который он вешал на щиток в заводской проходной - № 932. Проходили не просто так, а обязательно с проверкой: нет ли в карманах табаку, спичек.
Завод делал порох для фронта, спички там были совсем не к месту. Анатолию Ивановичу 91 год, он без чужой помощи передвигается по квартире, а память его крепко хранит события тех трудных, но ярких лет. Иногда вспоминает такие подробности, что можно только удивляться. Но то, что пережил, уж не стереть ничем.
Порох для фронта
В Кустанае по сути не было своей электростанции. В Летнем кинотеатре тарахтел дизель мощностью 75 кВт, снятый когда-то с подводной лодки. Но он еле тянул кинопроектор и несколько лампочек в зале. Когда останавливался от перегрева или поломки, народ терпеливо ждал продолжения фильма. На его месте сейчас скверик у областного акимата.
Такой источник не годился для завода, и на ТЭЦ начали монтаж привезенного из Клина турбогенератора. Это была громадина в два этажа высотой и с медной табличкой сбоку: «Путиловский завод, 1914 год». Тоже не последнее слово энергетики, но все же 4 тысячи кВт. Этой мощности как раз хватало и на завод, и на изготовление самого нужного продукта на войне.
Еще нужна была вода. И с самого Тобола, четыре с половиной километра, вручную копали канаву для труб. Чтобы хоть немного сэкономить силы, копали не сплошняком, а с перемычками. Потом внизу пробивали отверстия и в них прокладывали трубы. В конце технологической цепочки стояли два паровоза, которые сушили паром готовую продукцию. А сама продукция становилась порохом в здании, в котором до войны было управление НКВД. И если бы, не дай Бог, там рвануло бы, сам завод и ТЭЦ могли уцелеть. Но не рвануло.
Когда фашистов отогнали от Москвы, рабочие и специалисты ездили в Клин, учиться тонкостям сложного и опасного производства. Конечно, это помогло наладить выпуск пороха. Но ведь был еще энтузиазм, желание если не на фронте, то в опасных цехах дать бой фашистам. Анатолий Иванович был комсомольцем, и его товарищи Тюлебай Кустанов и Алексей Лаврухин тоже. Всем хотелось на фронт, но не брали по возрасту.
Завод делал много пороха и хорошего качества. Уже готовый продукт фасовали в идеально чистые и герметичные баки, которые увозили по железной дороге в Челябинск. Там нашим порохом заряжали патроны для стрелкового оружия. Нареканий не было. Наоборот, однажды коллектив завода № 507, так он тогда назывался, занял третье место в стране. И даже, было дело, приехал однажды на завод Анастас Иванович Микоян, легендарный человек, в те годы член Государственного комитета обороны. Человек, который работал еще с Лениным. Подбодрил коллектив, попросил нарастить, насколько возможно, производство пороха.
Как жили все это время, пока шла война и все напрягались ради Победы? По-разному жили, и не все дни были окрашены черным цветом. Были светлые дни, особенно когда сводки Информбюро радовали названиями чужих городов, освобожденных от врага. Молодые были ребята, и погулять хотелось, и повеселиться. Анатолий Иванович где вприглядку, а где вприслушку научился играть на гитаре, баяне, аккордеоне. Безо всякой музыкальной школы, на простом интересе.
Вместе с такими же парнями и концерты давали, и на танцы ходили. А еще очень популярны были все виды спорта, особенно футбол. Тут они сходились на поле с курсантами Сталинградского авиационного училища, играли азартно, до победы. В 16 лет он стал штатным дежурным электриком. Пока учился, была стипендия, а тут сразу пошла зарплата, в месяц выходило 350 360 - рублей. Это были неплохие деньги, но семья еще держала корову, поросят. Корма для коровы зарабатывали всей семьей в Джамбуле, во время сенокоса. За работу колхозники с ними рассчитывались натурой. Две брички сена почти хватало буренке на зиму.
Когда пришла Победа
А с призывом на действительную воинскую службу пару раз случались досадные осечки. Дважды приносил почтальон повестки с приказом явиться в военкомат. Дважды Анатолий вставал в строй с такими же молодыми ребятами. Но выходил перед строем военком полковник Бокман и командовал:
- Рабочие завода № 507, шаг вперед.
Парни выдвигались вперед, и тогда звучал другой приказ:
- Шагом марш на работу! И про себя уже заканчивал: «Ваша война там, в пороховом цеху».
В начале весны сорок пятого пришел с фронта отец. Он чуть чуть не дотянул до Победы, в какой-то сотне километров от Кёнигсберга его достала разрывная пуля. Правая рука, можно сказать, вышла из строя, пришлось учиться все делать левой. Про день Победы он услышал по радио. Сходил в парикмахерскую, побрился как следует, потом перерыл дома весь комод и нашел там большую красную косынку. И с этой косынкой, рискуя развалить крышу, залез на самую верхотуру дома и водрузил её там как знамя Победы. Но никто его не попрекнул за неправильное знамя, такая была повсюду радость.
А сын его, Анатолий Иванович, боец порохового фронта, так и не успел повоевать. В армию его призвали с третьей повестки уже в мирное время, в 1948 году. Служил как тогда было положено, три года и семь месяцев. Ничего особенного, служба как служба. Занятия, строй, учебные стрельбы. В свободное время тянуло к инструментам, и он брал в руки гитару или баян.
Больше запомнилось возвращение домой и как его, электрика высшего седьмого разряда, не хотели принимать на работу в родной цех. Не было вакансий! А солдату трудоустройство положено по закону. И он закатил скандал на весь город, после чего его мигом приняли на завод. На этом заводе он еще проработал много лет, до самой пенсии, в месте с ним пережил все реконструкции и перестройки. Начинал курсантом, побывал бригадиром и даже председателем профсоюзного комитета. Правда, неосвобожденным. Иначе говоря, не в кабинетах работал, а по-прежнему в цехах.
За окном уютной квартиры семьи Притулы плакал дождем февраль. Я слушал его неторопливый рассказ, поглядывал на пианино у стены. Потом спросил Анатолия Ивановича, есть ли еще кто живой из рабочих того порохового цеха. Он ответил, что никого к сожалению уже не встречает. Скорее всего, нет. потом с его сыном Евгением Анатольевичем мы на кухне перебирали фотографии из семейных альбом. Удивительно, ка они их сохранили, четкие, говорящие.
В День Победы Евгений Анатольевич пойдет по традиции с Бессмертным полком, понесет портрет деда, навсегда оставшегося лейтенантом, командиром роты особого полка связи. С двумя орденами Отечественной войны и боевыми медалями. А мог бы нести и два портрета, отца и деда. Анатолий Иванович ведь тоже воевал, хотя и в цеху и все награды у него за мирный труд. Так мы разговаривали, а за стеной вдруг зазвучало пианино. Пальцы у старшего Притулы уже не очень слушаются, но я всё равно узнал мелодию. Нет, это была не песня военных лет. Это была память юности, когда весь мир вокруг был таким молодым: «Очи черные, очи жгучие...»
Автор и ведущий проекта Владимир МОТОРИКО. Тел. 54-18-35
E-mail: motoriko_v@mail.ru.
Фото из альбомов семьи Притулы
