Майским вечером на телефоне Умирзака Ихтиляпова высветился неизвестный номер. Он ответил, и сразу узнал знакомый голос.
- Это я, Виктор, Виктор Гукенгеймер. Приехал вот, подскажите, где можно переночевать?
Ну конечно, Ихтиляпов хорошо помнил его, он из тех немногих шолаксайцев, которые уехали, но не забыли свою казахстанскую родину. Позвонил в поселковую гостиницу, там без проблем поселили бывшего земляка и его жену Катю. Гостиница у них в Шолаксае, по словам Умирзака Бекдельдиновича, хорошая. Акима области принимали, других гостей. А Виктор… Он сам рассказал мне, почему уехал и как сложилась у него жизнь на исторической родине. Впервые он увидел ее в 1993 году, будучи уже взрослым человеком, с семьей и рабочей профессией.
Если в двух словах, то все поехали, и он тоже… поехал. Хотя никаких претензий к жизни в Шолаксае у него не было. А Германия в те годы охотно принимала этнических немцев со всего Союза. Улетали без проблем, через Москву, аэропорт Шереметьево, всей семьей. Сам Виктор, жена Екатерина, три дочери, отец. В Шолаксае осталась на местном погосте мама.
Особых проблем на новом месте жительства не было, хотя, конечно, к чужим порядкам пришлось привыкать. Осели в красивом старинном городке Регенсбург, стоявшем у слияния рек Дунай и Реген. Виктор, шофер по профессии, нашел работу на небольшом заводике фирмы «Форменбау». Изготовляли алюминиевые формы для различных строительных работ. Достойная зарплата, приличное жилье, жена и дети устроены. И с языком проблем не было, дома, в Шолаксае, немецкий язык был в обиходе.
А что же для него настоящий дом, это новое жилье в Германии или тот, что был построен в Шолаксае еще отцом? Знакомым до каждого гвоздя на крыльце или крыше? Конечно, германское жилье тоже стало совсем своим. Особенно для подросших дочерей, которые быстрее всех привыкли к новой жизни. А Виктор в положенные, как и у нас, 63 года ушел на пенсию. Она у него для спокойной жизни достаточна – 1200 евро. А всякие скачки в оплате жилья отдельно компенсирует государство. И даже можно выкроить денег на поездку в Шолаксай. Он приезжает сюда раз в год, иногда реже. Ходит на погост к матери, встречается со старыми друзьями. Но когда его спрашивают, как ему живется в Германии, отвечает, что хорошо.
Ихтиляпов помнит его еще мальчишкой, хулиганистым, но в меру, затем надежным, порядочным человеком. Здесь он рос, закончил школу, отсюда его проводили в армию и сюда же он вернулся. Работал водителем, женился, завел семью. Этот приезд он не планировал, но ушел из жизни отец. Вопросов о том, где хоронить его, не было. Конечно в Шолаксае, там, где и мама лежит. После кремации и оформления всех документов он привез его прах сюда, в Шолаксай. Здесь, если разобраться, все свои, и отца его, Григория Гукенгеймера, многие еще помнят. К такому поступку Виктора шолаксайцы отнеслись с уважением.
А директор ТОО «Шолаксай» Умарзак Бекдельдинович помнит, как уезжали из поселка немцы. Жили все небедно, были среди них и специалисты, и руководители. Но когда начался этот ажиотаж с переездом на историческую родину, словно эпидемия накрыла их всех. Было в Шолаксае 50, а то и 60 немецких семей, часто смешанных, с хорошими домами, люди все с приличной зарплатой. Но уехали практически все. Продали свои дома, скотину, выручили хорошие деньги и уехали, и не с пустыми карманами. Даже бывшие директора совхоза А.А.Клинк и П.Г.Шварц, руководившие Шолаксаем лет по десять каждый, не остались в поселке. Хозяйству, конечно, урон, потерять сразу столько рабочих рук и светлых голов. Но жив Шолаксай, видно, велик у него запас прочности.
Связи, конечно, не порвались, созваниваются, обмениваются новостями, а приезжают в Шолаксай всего два человека. Простые рабочие люди, вот этот Виктор Гукенгеймер и Рудольф Бургарт. Хотя в Шолаксае знают, что свою казахстанскую родину никто не забыл. Но – у них все хорошо и назад вроде бы никого не тянет. Однако Умирзак Ихтиляпов знает, что это не совсем так. Разве можно забыть землю, которая дала тебе всё в этой жизни? Рудольфу Бургарту уже 90 лет, в таком возрасте лучше дома сидеть. Но пока был помоложе, он каждый год приезжал в свой Шолаксай.
В один из таких визитов он как-то признался Ихтиляпову:
- Вот приеду, с друзьями повстречаюсь, а потом выйду за поселок, лягу на траву, в ковыли, и так хорошо на душе, что не хочется никуда уходить.
Но разве одного его тянет в Шолаксай?
