Тепло саманных стен

С удовольствием прочитал про открытие в моём родном Заречном первой Комфортной школы на 900 мест. Комфортная, не простая, это звучит! А моя старенькая школа в том же селе, разве не была она для нас комфортной? Не очень большая, восьмилетняя, но … теплая во всех смыслах этого слова.

В один этаж и без излишеств

В самом начале, конечно, никакого комфорта тут не было совсем, его еще надо было создавать на почти пустом месте. В поселке под названием Конезавод № 48 под школьные классы была отведена пара зданий времен полковника Рюбина. Иногда уроки проходили то в читальном зале библиотеки, то в «красном уголке» приземистого саманного клуба. В общем, в первый класс я пошел в ветхое здание довоенных времен, от которого сейчас уже и следа не найдешь.

Комфортная школа следует новой государственной программе, а у нас была надежная советская система образования на фоне партийных программ тогдашнего беспокойного лидера страны. Переходя из одного импровизированного класса в другой, мы то и дело натыкались на отголоски его задумок. То попадется на пути призывный плакат насчет кукурузы и силоса, а то вдруг набредешь на опыты с гидропоникой или заготовки для кроличьих клеток.




Но как-то по весне прошел слух о строительстве новой школы, в которой не будет этих скитаний по «красным уголкам». Все конечно сходили и убедились: да, уже строят, через дорогу от клуба, рядом с рабочей конюшней. Школу без особых архитектурных излишеств выводили в один этаж в форме буквы П, со входом внутри этой самой буквы. До осени мы резвились на её стенах, не подозревая даже, что занимаемся паркуром. А первого сентября у нас наконец-то были свежевыкрашенные парты с откидными крышками и углублениями для ручек и чернильниц-непроливаек.

Спортзала, понятное дело, не было, какой там спортзал в одноэтажной сельской школе? Но зато был спорт, и я до сих пор удивляюсь фантазии и добычливости физрука. Ну, нескольких пар боксерских перчаток достать несложно, канаты к ним, всякие мелочи тоже. Но ведь была еще у нас секция фехтования, причем без глупостей, с настоящими рапирами и шпагами. Сразу со входа вас встречал большой актовый зал, вот он-то и трансформировался без особых проблем то в боксерский ринг, то в фехтовальную дорожку. Звенели шпаги, бойцов подбадривали болельщики, из-под масок катился пот.

Не буду говорить про лыжи, их была гора, коричневых, просмоленных, армейского вида, которые мы называли дровами. Не стану особо упирать на все трансформации актового зала, который становился иногда танцплощадкой. Радиола в углу, горка пластинок — да в какой школе не бывало таких вечеров? А по праздникам торжественное построение в том же зале, прием в пионеры или речь директора по случаю 7 ноября. Но, кажется, я уклонился от темы, хотел ведь писать о комфорте, которого так не хватало нам, когда не было здания школы. В данном конкретном случае речь идет о тепле.



Без буфета, но в тепле

Вся школа отапливалась печами-голландками, других вариантов просто не было. Еще до занятий баба Маша (или дядя Федя) растапливали печи, и к началу уроков в классах было даже жарко. И вот что интересно, не помню ни одного случая отмены занятий по случаю сильных морозов или бурана. Небось, не на югах живем, в селе не заблудишься, в любой буран до школы добредешь. Да и как объявить об отмене занятий, если на все село одно проводное радио, в которое никак не вклинишься. Оно из города вещает, с 6 утра и до полуночи. «Здравствуйте, ребята, слушайте пионерскую зорьку!»

Другой, совершенно сейчас невозможный момент. В школе не было даже намека на буфет или какое-то подобие столовой. Может, просто места не было для такого заведения, а может, средств на питание, не знаю. Но сколько помню себя, в школе кормили только знаниями. Эта ситуация чем-то напоминает нынешние кинотеатры, в которые люди ходят то ли попкорн покушать, то ли фильм посмотреть. Так и в школе, пришел на уроки, учись.



И снова, мне кажется, я немного отошел от темы. Видно, само название новой школы сбивает меня с верного пути. Но ведь не ради теплой печки ходили мы в школу, главное было не в комфорте, который, понятное дело, явно уступал нынешнему. Здесь я просто обязан отдельно остановиться на интеллектуальном уровне села. Иной читатель, не зная обстановки, просто засмеется в этом месте. Ну, какой тут уровень, конезавод же, хоть сейчас и Заречный, крути хвосты лошадям да задавай сено коровам, которые тоже имелись в изобилии. Все дело в том, что довольно заметный процент населения поселка составляли ссыльные люди, по какой-то причине не угодившие советской власти. Были здесь и близкие родственники Бухарина, «любимца партии» по выражению Сталина, и немецкий шпион Курт Фарбер, блестящий инженер из очень богатой чешской семьи. Ну и многочисленные «враги народа» разных оттенков и статей, потерпевшие поражение в правах.

Люди глубоко интеллигентные, которые не не опустились в ссылке и даже допущены были к педагогике. К числу этих «врагов народа» скоро добавились эмигранты из Маньчжурии, которых судьба забросила далеко от родины. Все они были мастеровые русские люди, но среди них тоже нашлись педагоги.

Не всех учителей могу вспомнить по имени-отчеству, но один урок запомнился навсегда. «Проходили» мы тогда «Молодую гвардию» Александра Фадеева. И вот когда речь зашла о том, как пытали и убивали юных подпольщиков, я заметил слезу на щеке педагога. После чего еще раз перечитал книгу, чтобы тоже проникнуться. Странные бывают стечения обстоятельств, кто ж знал тогда, что начальник полиции Краснодона после войны скрывался у нас в области под видом рядового целинника?



Помню по имени-отчеству

Историю, мне кажется, у нас не преподавали совсем, во всяком случае, до сих пор чувствую странные пробелы в знаниях. Особенно что касается зарубежных дат и событий. Но вот кто такой Колчак, что творило его воинство в наших селах, знаю от участников тех событий. Учитель истории Виталий Павлович Тулаев как-то провел нас походом по местам боев с белогвардейцами. И мы от дедов, которые пережили ужасы гражданской войны, слышали такое, что не найдешь ни в одном учебнике.

Наверное, надо сказать и о том, что комфорт, который окружал нас в простой сельской школе, не с неба упал, мы его сами создавали себе. Я вот даже не помню, была ли в школе штатная уборщица? Наверное, была, кто-то же выдавал нам во время дежурства по классу ведра, тряпки, веники. Кстати, веники эти, когда они кончались, мы добывали сами, нарезали их в поле столько, сколько было нужно. А насчет тепла в школе… Его всегда у нас было в достатке, а когда намечался дефицит, то проблема решалась очень просто. В школьном дворе всегда стояли козлы, а в кладовке имелась пара двуручных пил. И когда надо было, пара крепких парней из старших классов выходили во двор и печки снова получали березовые поленья.



Говорят, той школы-восьмилетки, которая когда-то была для нас вторым домом, уже нет, как и старого саманного клуба, и рабочей конюшни. Но у меня сохранились снимки того времени, и даже с учителями, которые учили нас правильной жизни. Вот они, вместе со своими учениками: Анна Мефодиевна Сидельникова, Виталий Павлович Тулаев, Мария Васильевна Пархомец. И старый клуб попал в кадр, и деревянный памятник жертвам колчаковских карателей, и простенький обелиск «Никто не забыт…» Снимки эти, почти все, прислали в свое время читатели «КН», которые тоже помнят ту школу.

Может быть, неказистую для современных глаз, но теплую во всех смыслах этого слова.