В нашем проекте опознан еще один боец. Потомки Сидора КИРИЛЮКА с прошлого века пытались пролить свет на его судьбу, а узнали правду только в этом году. На страницах «КН».
Старший сын
То, что Сидор Кирилюк умер в фашистском плену, мы узнали из его карты пленного. Педантичные немцы составляли такую на каждого узника. Правда, в немецкой транскрипции фамилия бойца зазвучала как Крулюк, но это не помешало родным узнать в данных о нем близкого человека.
– Слишком многое совпадало, – рассказывает внучатая племянница бойца Наталья Верясова, которая сейчас живет в Костанае. – Во-первых, родился в тарановском поселке Даниловка, во-вторых, отец – Николай Казачек. Это был его отчим, но растил, как родной отец…
Первой публикацию о Сидоре увидела другая его внучатая племянница, Наталья Харченко из поселка Тобол. Позвонила родным, те по цепочке передавали газету. В Костанае с нами встретились и Татьяна Пугачева с дочерью Мариной. От потомков фронтовика мы узнали о его семье.
Сидором его назвали в честь отца Сидора Кирилюка, погибшего на Гражданской войне. Мама Евдокия Петровна осталась с двумя детьми. В поселке жил Николай Казачек, у которого умерла жена, а на руках осталось четверо детей. Со временем Евдокия и Николай сошлись. Родились еще двое детей.
– В том числе и мой папа, – объясняет Татьяна Пугачева. – Большая многодетная семья. Восемь детей! Дед одно время был председателем колхоза. Дружно жили, на своих и чужих детей не делили. Сидор был старшим сыном в семье. Весной 1941 года его забрали в армию. Девятого июня от него пришло письмо. Беззаботное и радостное. А через 13 дней началась война…
Треугольник
«Я живу ничего, хорошо. Мама, это ничего не поможет, что вы будете болеть душой обо мне. Я уже привык к этой жизни, хорошо ли, плохо, но мне всё кажется, что так и надо. Так что не беспокойтесь, это хуже для вас… Погода у нас теплая, рожь уже колос выкинула, скоро будет новый хлеб. Здесь по магазинам нет сахара, а конфеты всегда есть… Как же я вам не пишу? Как получу, так и сразу отвечаю. Одно письмо от вас было немного расклеено, и денег в нем не было, наверное, вытащили. А одно пропало. Если деньги кладете, запакуйте их в письмо, меньше будет заметно. Но лучше не кладите. Пишите! Жду ответа, как соловей лета. Ваш сын Сидор Сидорович. 9.06.1941».
Это беззаботное письмо было еще не фронтовым, армейским. Вот только служил Сидор под Брестом, откуда и началась война. В той мясорубке мало кто выжил. Вскоре в дом Сидора пришло извещение: «Пропал без вести». Родные думали, погиб, а он попал в плен.
– У нас в семье многие тогда воевали, – говорит Наталья Верясова. – Но не вернулся только Сидор. Говорят, нельзя детей называть в честь кого-то, особенно погибшего человека. Не знаю, может, и примета унесла Сидора Сидоровича. Но мы всю жизнь слышали его имя, и этот треугольник мы перечитывали с самого детства. Он был простым деревенским парнем. Спокойный, совестливый и обязательный. Такой в окопе точно не отсиживался. В бой – значит, в бой. Вот и угодил в плен, потому что бежать было не в его правилах. У нас в семье и сегодня никто из парней от армии не отлынивает, все отслужили, так деды приучили.
Стало легче
Запросы на поиск Сидора особенно отчаянно отправлял отчим. Именно его имя боец указал в графе «семья», заполняя карту пленного. Сегодня ни родителей, никого из братьев и сестер Сидора в живых нет. Самый младший его брат не дожил до судьбоносной публикации в «КН» всего два года.
Но есть дети и внуки его братьев. И они передают память о фронтовиках своей семьи из поколения в поколение. Как и треугольник Сидора, который не успел ни жениться, ни оставить после себя потомство.
Ровно через месяц, 25 ноября, будет 75 лет, как Сидор Кирилюк умер в лагере Цайтхайн.
– Это, конечно, страшная правда, – признаются внучки солдата. – Но, если честно, на душе стало легче, что мы теперь знаем: он покоится в земле. Знаем, где его могила. Ежегодно по инициативе молодежи нашей семьи мы идем с портретами дедов в рядах Бессмертного полка». Теперь будем искать возможность, чтобы посетить могилу Сидора в Германии. Если разрешат, то и памятник там поставим. Чтобы знал, что мы своих не забываем…
